– А, это… может, поставите на меня? – неожиданно сказал Удачливый. – Хочу честного поединка.

– Ты что, спятил? – удивленно сказал Подкованный.

– Я это… нормален, – совершенно спокойно заявил Удачливый. – Умирать пока не собираюсь. Но это… если придется, хочу, чтобы эти меня запомнили.

Он посмотрел на Темного Ветра, как бы молча испрашивая разрешения.

– Твое дело, – сказал тот.

Удачливый отвернулся от товарищей и полез через наваленное в баррикаду имущество наружу.

– Тоже способ потянуть время, – ни к кому не обращаясь, пробурчал Гриф. – Чем сидеть и дожидаться смерти, подраться напоследок на своих условиях.

– Один вылезет, второй вылезет, а кто потом драться будет, когда росомахи снова в атаку пойдут? – возмущенно воскликнул Подкованный.

– Это слова военного вождя, а не простого воина, – согласился Темный Ветер. – Ты сам меня учил. Только он-то как раз воин и не отпустить его было нельзя. Он в своем праве.

– Ты это дело прекращай, – очень тихо прошипел Подкованный. – Не волнует, кто из твоей сотни, а кто вообще из другого рода. Здесь начальство ты в единственном числе. Взялся – командуй до конца. Не подчинившемуся известно что положено.

Удачливый встал прямо перед ними, за повозками, в картинной позе. Вытащив саблю из ножен и покрутив ею над головой, направил в сторону росомах, вызывая на поединок.

Там оживленно посовещались, и в его сторону неторопливо направился воин. В обоих лагерях зрители, побросав все дела, напряженно наблюдали. Росомаха остановился и, вежливо наклонив голову, представился. Удачливый ответил. Слов слышно не было, но ритуал все прекрасно знали.

Еще мгновение они стояли неподвижно, потом воин бросился вперед. Рука взметнулась для рубящего удара, но сабля ударила по щиту Удачливого. Быстрый ответный выпад вниз, и волки увидели, как по ноге росомахи побежала струйка крови.

Осажденные радостно заорали, но, похоже, рана была несерьезная. Воин только зарычал и продолжал наносить мощные удары, от которых Удачливый невольно пятился назад, отбиваясь. Он крутился, увертывался, уклонялся, но все время был вынужден отступать. Шаг назад, еще шаг. От щита летят щепки. Удачливый умудрился еще раз достать противника, потерявшего осторожность. Теперь по руке.

– Хороший боец! – крикнул тот, отскочив назад. Оба тяжело дышали. Они снова скрестили клинки, и Удачливый, шагнув вперед, изо всей силы толкнул щитом в щит, так что противник отшатнулся. Одно движение – и сабля вошла росомахе глубоко в бок. Воин тяжело осел на землю, поливая ее кровью. Удачливый несколько секунд стоял над ним, опустив руки, потом, выронив щит, повернулся и полез назад через баррикаду. Несколько рук протянулись помочь. Ноги его плохо держали, и из нескольких глубоких порезов тоже текла кровь.

Его усадили и начали перевязывать раны, оживленно обсуждая поединок и хлопая по плечу. Удачливый смотрел вокруг остекленевшим взглядом и не особо понимал, кто и что говорит. Росомахи тоже подошли и унесли своего поединщика. Заодно подобрали и несколько ранее погибших. По ним не стреляли, это было в пределах традиций. Ругани тоже не было. Все прошло честно и никаких претензий.

В окружении десятка охранников Темный Ветер шел по периметру окруженного фургонами пятачка, проверяя своих бойцов, с готовностью бросающих свое занятие, чтобы, вскочив, приветствовать его воинским жестом или почтительно поклониться. Почти физически чувствовалось напряжение в воздухе и ожидание. Все смотрели на него с надеждой, а что он мог им предложить, кроме смерти с оружием в руках…

Уйти от конников они не смогут, даже прорвавшись, – слишком много не способных держать оружие, и слишком устали сами волки и их животные, а помощи, похоже, ждать нечего. Очень уж беспечно себя ведут враги. И подходят на подмогу все новые отряды.

Заметив Проточную Воду, он подошел, и некоторое время наблюдал, как она кормит своих щенков. В другое время он бы сказал, что у девушки нет мозгов, но сейчас они все на пределе, и кроме уважения он ничего не чувствовал. Делать то, что она, способны были немногие. Проточная Вода моталась целыми днями, разыскивая потерявших семьи детей и собирая их вокруг себя. Причем ее совершенно не волновали род и вид.

В ее повозке, под охраной двух приемных подростков-волков, у которых погибли в походе родители, ехали с десяток волчат, двое приматов и подобранные в разгромленных рощах кошка, два тигренка, шакал, рысь и ягуар-младший, со сломанной ногой. Тоже малолетка, едва вышедший из детского возраста. Различий она между ними не делала, и плевать хотела на косые взгляды и претензии по поводу еды для чужаков. Щенки все одинаковые, громогласно утверждала она, не стесняясь при необходимости раздавать оплеухи возмущающимся.

– Может, вам стоит выйти? – негромко спросил Темный Ветер. – Есть шанс, что не тронут. Большинство щенков еще в таком возрасте, когда их могут принять даже в чужой род.

– Не те времена, – спокойно ответила Проточная Вода. – Бросят в степи. Как будет, так и будет. Что я могла – сделала. Карма.

Они сидели, уписывая за обе щеки припасы из обоза. Лучше самим съесть, чем врагу достанется, особенно после последних полуголодных дней, когда паек урезали уже по второму разу. Что-что, а еды теперь на всех хватит, поскольку уцелел один из десяти в лучшем случае. Вот и сидели, окруженные врагом, смакуя мясо, положенное на лепешки, и запивая замечательным вином из запасов – все лучше, чем обычный негустой суп, приготовленный из остатков перловки, вареного гороха, лука, моркови и различных приправ. В нем иногда даже можно было разыскать вареное мясо, правда, не в последнюю десятидневку.

Все остальное, что не было оружием и едой, вроде мебели и одежды, собрали в кучи и демонстративно подожгли. Пусть враги видят и знают, что взять особо нечего, а то немногое, что еще осталось, придется брать большой кровью. Волки готовились дорого продать свои жизни. Все понимали, что почти восемь сотен (даже при том, что из них половина женщины и щенки и имеется множество раненых) представляют собой серьезную силу, и просто так их не отпустят. Сначала поделят шкуру еще не дохлого волка, потом сделают большие щиты и под их прикрытием подойдут вплотную, уже без дурацких лихих наскоков. Единственный выход – прямо так, в плотном строю повозок двигаться одним большим лагерем, но без прикрытия конных отрядов это нереально. На ходу неминуемо придется разорвать кольцо фургонов, а это конец всем.

Солнце уже стояло прямо над головами, когда наблюдатели заметили, как в лагере осаждающих началось бурное шевеление. Недоделанные ростовые щиты из досок, отодранных с поломанных телег, побросали, в разные стороны мчались всадники. Потом появилась большая группа, в которой было несколько раненых. Некоторое время митинговали, потом несколько отрядов собрались и унеслись быстрой рысью. Вождь росомах еще повозмущался, продемонстрировал в сторону волков крайне неприличный жест, прыгнул на коня. Под ответную ругань волков из кольца повозок его бойцы длинной колонной потянулись в сторону, откуда первоначально прибыли.