— Акте устрашения, — закончил за него энергетический мир, переводя прищуренный взгляд с него на Первого. — Вы все еще считаете, что нам не нужна военная составляющая?

— Я этого не говорил! — решительно возразил ему помощник Первого.

— Я, между прочим, тоже! — поддержал его сам Первый. — И даже просил предложения составить — где они?

Энергетический мир широко повел рукой в сторону его помощника.

— Ну, хорошо, у меня — я просто сказать не успел! — буркнул тот под их скрещенными взглядами. — Честно говоря, в тот момент экономические вопросы казались мне более важными.

— Я могу принять участие в военной составляющей? — снова подал голос бывший плодовый мир — уже не низкий, а кипящий, словно безумная стихия поднялась к поверхности. — Мои местные даже не бежали, даже не пытались скрыться — ведь к ним приближалось их божество. Они бы даже не сопротивлялись, если бы знали, что это нападение — мы ведь производили совсем не рентабельный продукт, который требовал много времени и сил, а сроки хранения которого были довольно короткими. Потери были совсем не редкими, и нам постоянно увеличивали план. Мои местные никогда не роптали, они только затягивали пояса и начали работать больше, чтобы поглощающие их продукт были довольны — они ведь дали нам такой замечательный мир! — заклокотал его голос под конец.

— Да что мы можем этому противопоставить? — вскинулся вдруг лесистый мир. — Как мы можем бороться с нападением, если оно замаскировано под стихийное бедствие?

— Я не думаю, что такое повторится, — ответил ему энергетический. — При повторении акт устрашения уже не произведет того эффекта — и не случайно его провели в самом мирном, самом беззащитном м мире … Извини, брат, — пожал он плечо бывшему плодовому миру. — Мне кажется, нам нужно ждать чего-то другого, изнутри — с чем мы вполне можем побороться. У меня в мире, например, появились … духи.

— Кто? — уставился на него Первый — они, вроде, сами этих духов придумали, чтобы через них с обитателями своих миров общаться.

— Те, которых та башня после окончания их жизненного цикла к рукам прибрала, — показал зубы в злой усмешке энергетический мир. — А сейчас они вернулись и прикидываются вестниками бога молний, которым до сих пор я считался. Только они, вроде как, от настоящего явились, чье место я узурпировал — и среди моих местных брожения уже начались.

— У меня тоже, — неохотно заметил лесистый мир.

— И у меня, — добавил животный.

— К нам тоже наведались, — расплылся в белоснежной ухмылке антрацитовый, — только мои их так под землей погоняли, что они едва наружу выбрались. Дальше, правда, не побежали, так у входов и топчутся, но вниз больше не лезут.

Первый отметил, что в этом хоре не участвовали ни металлический, ни пушистый мир — с чего это их башня Второго вниманием обошла?

— Что ты предлагаешь? — обратился бывший плодовый мир к энергетическому так, словно, кроме них, в этом зале больше никого не было.

О, подумал Первый, затаив дыхание — чем бы все ни закончилось, эти двое в его башню уже точно вписались, раз на тыканье без всяких расшаркиваний перешли.

Глава 17.7

— Я предлагаю, — ответил энергетический мир, обведя всех глазами, — во-первых, активизировать работу среди местных — убедить их, что эти духи не к добру явились и что гнать их нужно подальше. И во-вторых, из самых стойких сформировать отряды — сначала для самообороны, если к духам подкрепление пожалует, а потом и для помощи в обороне других миров, если та башня на них всерьез навалится. Их там, конечно, немало, и по одиночке они нас одним зубом перекусят, а вот если мы против них объединенную силу выставим, то этот зуб у них обломается.

— Я с тобой! — решительно заявил ему бывший плодовый мир.

Остальные тоже зашевелились, переглядываясь уже не так с тревогой, как с нетерпением — и Первый прямо по лицам у них увидел, как закрутились у них в головах мысли по организации коллективной обороны.

На такое выражение лиц башню Второго, как магнитом, притянет …

— Стоп! — рявкнул он, и все замерли, настороженно повернувшись к нему. — Да я не против, — успокоил он их, — дело только в том, что та башня уже взяла за практику любое сознание сканировать, а ваше для тех духов будет особый интерес представлять. Поэтому выйдете отсюда, только когда научитесь доступ к нему блокировать, — и он объяснил им принцип установки затвора — вроде опускания забрала на лицо.

У всех них, однако, блок, в конечном итоге, поднимался, а не опускался, хотя и у каждого по-своему. У металлического латы натягивались, у животного и пушистого — покровы, отличные только по шерстистости, у антрацитового стена огня вздымалась, а у лесистого — деревянная из толстенных стволов. И только у энергетического и бывшего плодового блок опускался: у первого падал шипящими молниями, а у второго стекал раскаленной породой, которая твердела прямо на глазах.

Но главное, что за любым из этих блоков — не зная принципа их образования — нельзя было разобрать ни единой мысли.

— И последнее, — убедившись в этом, обратился Первый к бывшему плодовому миру. — Тебе к нему нельзя, — кивнул он в сторону энергетического. — В любом мире даже его собственному владельцу находиться не положено — нам незачем так подставляться. Я бы тебя лучше попросил стать связным — курсировать между нашими мирами и, если в одном из них что-то случится, немедленно докладывать.

Оглянувшись по сторонам, тот нахмурился, но все же возражать не стал, пожав плечами.

Отпустив остальных, Первый сделал ему знак задержаться и установил с ним перемычку — не лететь же с докладом, если что-то срочное произошло.

Сделать это с остальными он не решился — только что, перед ним, блок они держали прочно, но недолго, и рисковать раскрытием истинной природы перемычек в длительном присутствии далеко не одного шпиона башни Второго не стоило.

А вот их новый связной вряд ли кого-то из них между мирами встретит — и даже если так, тот вид рваной раны на его бывшей планете, который Первый выбрал в качестве точки вызова, кем угодно будет воспринят как его личный, глубоко врезавшийся в память кошмар.

Наконец, Первый остался один.

И тут же ринулся к себе в кабинет.

Откуда немедленно вызвал своего связного и добавил ему — через перемычку, чтобы точно никто не подслушал — в список инспектируемых миров свой собственный. И попросил начать с него.

Он чуть не отправился туда сам — как только случилась катастрофа в