на двоих, — передала в руки поднос, на котором стоял чай, сыр, масло, гренки.

— Такой аромат, спасибо большое! — Поблагодарила я и скорее направилась к «больному».

Он встретил меня сияющей улыбкой.

— Привет!

Я сделала вид, что мне все равно и произнесла:

— Доброе утро.

— Как спалось?

Поставила поднос на тумбочку.

— Мне что, теперь придется каждый день сюда ездить, чтобы покормить тебя?

Его улыбка стала ещё шире.

— Было бы просто отлично. Я уже начал привыкать.

— М-да, к хорошему быстро привыкаешь, — сказала, протягивая тарелку с гренками. — Сегодня будешь уже есть сам.

В ответ он нахмурился.

— Да, да, — посмотрела на него сверху вниз, уперев руки в бока.

— Но…

— Ничего не знаю.

Он так грустно вздохнул, что я не выдержала и улыбнулась, пока он не видел.

— Как твое ребро?

— Уже лучше.

Я наклонилась к нему и оглядела лицо.

— На лице тоже лучше, опухоль спала, но шрам на брови останется.

Неожиданно он обхватил моё лицо руками и украл поцелуй. Я даже не успела воспротивиться.

— С добрым утром, — прошептал в губы, улыбаясь и пристально смотря. Я отпрянула от него.

— Зачем ты?..

— Жуть, как соскучился, не будь жадиной, — как ни в чем не бывало произнес, откусывая гренку.

— А ты как сама?

— Почему спрашиваешь?

— Наверное, отлично?

— Почему спрашиваешь? — Подняла брови вверх.

— Потому что я рядом.

На этот раз я не скрывала своей улыбки.

— Ешь давай. Договоришься, что я уеду.

— Не могу молчать. Мне так нравится, как твоя броня тает, а моя надежда возрастает.

Я высоко подняла голову.

— Мечтать не вредно.

Он улыбнулся вновь.

— Конечно.

Когда завтрак был почти окончен, в дверь постучали. Это оказался доктор. После осмотра дал рекомендации и обрадовал, сказав, что больной очень быстро идет на поправку.

— Вот видишь, я ж говорю, ты моё лучшее лекарство, — произнес, улыбаясь, когда мы остались одни. В ответ я скорчила ему рожицу. Артём рассмеялся.

— Так, где у тебя все?… — неожиданно для Артёма произнесла, заходя в ванную. — Давай поднимайся, уже шевелиться понемногу пора, — стянула с него одеяло и потянула на себя.

— Что ты задумала?

— До ванной-то точно дойти сможешь. Пошли, побреем тебя.

— Оу, хорошая идея, — он прижался ко мне, улыбаясь. Пока мы шли этот маленький отрезок до ванной комнаты, он наслаждался объятиями. Её теплом и таким сладким запахом.

— Мм, какая ты у меня божественная…, — промурлыкал в ухо, буквально навалившись на меня.

Аккуратно посадила его на ванную. Все принадлежности — пена и бритва, были уже готовы. Я невозмутимо встала напротив него, нанося пену на щеки. Его руки непроизвольно потянулись ко мне

— Эй, — отступила и угрожающе посмотрела на него, — не двигайся. У меня опасный предмет.

— А…

— И молча, а то наешься пены.

В его глазах стоял смех.

Аккуратно принялась его брить. Он пристально на меня смотрел и смех, играющий в его глазах, постепенно менялся. Я уже знала это взгляд, опасный, возбуждающий, манящий. Его руки снова потянулись ко мне, ладонь опустилась на бедро.

— Артём, — тихо проговорила.

— Мм.

— Перестань.

— Мм, — отрицательно качнул головой.

— Будешь ходить недобритый…

— Пусть…

Как только я закончила и вытерла лицо полотенцем, он прижал меня к себе, уткнувшись лицом в живот.

— Артём…

Осторожно притянул к себе. А я сдерживала себя из последних сил. Его объятия были так манящи. Руки непроизвольно легли на его плечи. Он терся носом, щекой, губами о мой живот и волна возбуждения накрыла меня с ног до головы, а дыхание начало прыгать, словно я бегу уже десять километров. Руки его опустились на мою попку и прижали к себе…

«Арина! Оттолкни его», — но тело не слушалось.

— Эй, вы где? — Услышали голос папы, и я отлетела от Артёма.

— Мы здесь! — крикнула.

— А… — Папа заглянул к нам и улыбнулся.

— Решила побрить его, совсем как Дед Мороз стал.

В ответ папа рассмеялся. И Артём вместе с ним.

Глава 36

Почти весь день я провела в обществе Елены Владимировны. Помогала по хозяйству. Мне так не хватало этого общения. Этого уюта. Родителей. На удивление с мамой Артёма было очень хорошо. Мы разговаривали обо всем. О семье, об Артёме и я все больше узнавала о нем и мне это втайне нравилось.

— Я смотрю, вы нашли общий язык? — Вдруг услышали мы голос и повернулись. В дверях стоял Артём, положив руку на ребра.

— Сын! Ты почему встал? — Мама подскочила к нему.

— Мам, мне скучно. Целый день лежу там один, а вы тут веселитесь.

— Ну-ка в постель! — скомандовала я и подошла к нему, чтобы отвести.

— А ты составишь мне компанию? — прошептал в ухо, когда уже были на лестнице. По телу прошла дрожь…Уткнулся мне в шею и поцеловал.

— Прекрати, — прошептала, когда уже были возле комнаты. Нас вдруг качнуло, — Тише, — зайдя в комнату, я прислонила его к стене, чтобы закрыть дверь, и хотела отстраниться, но он не отпустил.

— Артём…

— Пожалуйста…, давай просто так постоим, — и прижал меня к себе. Я обняла в ответ.

«Чтобы не упал», — нашла себе оправдание.

Он так нежно гладил меня по спине. Руки потянулись к моим волосам. Запустил в них руку, уткнулся в шею. Я не протестовала. Просто уже не могла протестовать, ведь так этого хотела. И наконец, поцеловал. Нежно осыпал поцелуями мои губы. А я прижималась к нему, обнимала, отвечала.

— Арина, — прошептал, заглянув в мои глаза. В них горела страсть, любовь, желание. Он снова приник ко мне. Я инстинктивно положила на него руки, задев ребра.

— Ай, — отстранился.

— Извини, — испуганно отстранилась. Артём попытался притянуть снова к себе, но я резко отошла.

— Арина? — В моих глазах сквозило отчаяние.

— Извини, — выбежала из комнаты.

— Чёрт! — Услышала уже в коридоре. Скорее забежала к себе, закрыла дверь, прислонившись к ней.

«Господи, что же делать?»

Я больше не могла так жить. Постоянно сопротивляться тому, чего хочу больше всего в жизни. Постоянно показывать свое равнодушие, а в душе то совсем не то. Я устала. Я запуталась. Сердце, душа, тело молили об одном, а разум о другом.

Как же обида?

К чёрту обиду! Я больше не хочу жить без него!

Я открыла дверь и вдруг перед глазами всплыла картина — Артём пьяный, обнимает девушку, целует её.

«Иди домой» — звучат в ушах его небрежные слова.

Вдруг он снова бросит меня? Поменяет на другую?

Снова закрыла дверь, прислонилась к ней и заплакала. Больше не в силах нести на себе эту ношу. Сколько дней, недель, терпела, смотрела на все, словно мне все равно. Имитировала