могли спокойно и комфортно себя чувствовать какие-нибудь местные правители столетия назад темными дождливыми вечерами, когда возвращались отдохнуть от утомительных дневных разборок и сражений за земли и богатства благородных лордов. Слева, возле входа располагалось небольшое отделение с окошком, красиво обрамленным сосновым наличником в виде книг различных форм и конструкций, которые гармонично чередовались друг с другом. Судя по вниманию к деталям и тонкой ювелирной резьбе, можно было с уверенностью сказать, что такой древний орнамент делал настоящий мастер своего дела. Под окном была так же искусно красивыми стройными литерами вырезана надпись: «Библиотекарь».

Справа располагался достаточно высокий и просторный, чуть вытянутый холл, в котором, по всей видимости, можно было посидеть и почитать в спокойной задумчивости интересные для себя книги. Здесь располагались в абсолютно хаотичном порядке небольшие, но уютные кресла с роскошными подушечками на сиденьях. Часть кресел сопровождали либо маленькие: только на одного человека, либо побольше: посидеть рядом нескольким желающим, грубо обтесанные дубовые столы с прямыми, но не очень устойчивыми ножками. На столах то тут, то там покоились небольшие, на несколько глотков, несуразные деревянные кружки с железными ручками. Видимо, из них предполагалось пить кофе или чай, но складывалось ощущение, что предназначались они для распития более крепких напитков. Так же, на каждом столе стояли небольшие настольные лампы, которые давали такие спасительные для чтения и глаз небольшие порции света в этой полумрачной обители.

Холодный мозаичный паркет холла был застелен мягким шерстяным ковром кофейного цвета. Окон не было и тут. Вместо них в конце холла покоился винтажный камин из камня, взяв себе в заложники тусклое и ленивое желто-оранжевое пламя, согревающее от бродившего сквозняка каждого желающего подсесть поближе. Можно было взять одиноко покоившиеся по углам стульчики и те же кресла, чтобы подвинуться и предаться своим размышлениям, наблюдая за недовольством огня, запертым в этой каменной клетке.

Густой полумрак разбавляли несколько висевших под самым потолком черных металлических люстр в форме переплетающихся между собой ветвей деревьев, где на конце каждой веточки была воздвигнута миниатюрная, вечно горящая в своем куполе свечка.

Впереди, между холлом и комнатой библиотекаря располагался проход вглубь библиотеки, где величественно располагались ряды массивных и высоких стеллажей с книгами, готовыми в любой момент дать частички своей мудрости любому страждущему. В отличие от холла, достаточно тусклого, но освещенного люстрами и непогашенными лампами на столах, проход между рядами книжных стеллажей был практически весь во тьме. Лишь редкие ленивые факелы кое-как горели вдали прохода, да и то, создавалось ощущение, что они только догорают свои последние минуты, и вот-вот вся основная часть библиотеки сгинет во мраке.

- Только не говори мне, что для поиска книги понадобится брать какую-нибудь старую керосиновую лампу и блуждать среди этих многочисленных огромных стеллажей в темноте и холоде, - передернулся Исаак.

- Все верно, - спокойно ответила Фрида.

Они подошли к окошку, и оно тут же, будто от сквозняка, распахнулось перед ними. Из окна показалась сухая жилистая рука и подозвала к себе.

- Библиотекарь Готфрид, - с некоторым благоговением тихо произнесла Фрида, и они подошли поближе.

Библиотекарь Готфрид был худощавым старичком среднего роста с желтым лицом и густой седой шевелюрой на голове, ниспадающей до самых плеч в своем хаотичном завихрении. Его невзрачно-серые глаза смотрели с некоторым вызовом и прищуром, как будто он сейчас же отчитает Исаака с Фридой за то, что нарушили его многолетний покой. Во рту недоставало части зубов: в некоторых местах стояли серебряные кронки, в нескольких — золотые, а были и просто зияющие дыры между желтыми в цвет кожи зубами, что позволяло Готфриду чуть слышно насвистывать свои старые мелодии. Крючковатый нос был заляпан небольшими темными точками от чернил, а на сморщенных острых скулах выступали то тут, то там, редкие седые волоски.

На первый взгляд Готфрид был одет в какие-то лохмотья: его тело покрывала грубая серая накидка с капюшоном. Сам он сидел на грубом и толстом табурете, которым можно было спокойно заколачивать гвозди или использовать как оружие ближнего боя. На столе у библиотекаря, прямо перед окном лежали аккуратно несколько закрытых книжек в разных переплетах. Одна была потолще и пороскошнее, в красивом кожаном переплете зеленого цвета, другая выглядела чуть похуже и поменьше, однако запоминалась интересным сочетанием цветов, переходящих друг в друга: лиловый и красный. Рядом с книгами располагалась зажжённой такая же настольная лампа, как и в холле, с той лишь разницей, что она была побольше и свет, который она дарила, был более теплый и яркий.

Перед самим Готфридом лежала открытой книга, на которой были изображены рисунки какого-то необычного места, похожего на сад, в центре которого купались голые девушки, а вокруг них водили хороводы диковинные не то звери, не то люди - Исаак не смог точно разглядеть фигуры и детали из-за того, что освещенность была не такой хорошей, и у него чуть побаливали глаза.

Готфрид с нетерпением посмотрел на Фриду и Исаака, постучал костяшками своих тонких и скукоженных пальцев по столу и недовольно присвистнул.

- Ну давай, выкладывай уже! - рявкнул он неожиданно.

- Ааааа...да, извините, - сконфузился Исаак. - Мне нужно…

- Да меня не интересуют твои нужды. Книгу выкладывай. Ту, которая у тебя в рюкзаке.

Исаак нервно переглянулся с Фридой и начал аккуратно, чтобы не разозлить библиотекаря Готфрида, доставать учебное пособие. Он настолько привык таскать пособие по М-энергии в рюкзаке, а недавние впечатления навалились таким скопом, что Исаак даже забыл на некоторое время одну из целей своего визита сюда. Готфрид протянул свои неожиданно длинные руки из окна и с остервенением жадно выхватил книгу из рук Исаака, не успев тот ее полностью достать. Библиотекарь тут же начал аккуратно ее перелистывать и смотреть каждые пометки, оставленные на страницах пособия, как будто он сам их наносил на поля листов и теперь проверял их сохранность.

- Отличная вещь. Редкий экземпляр. Полнейшая аутентичность, - сказал с благоговением Готфрид, поглаживая книгу после того, как закончил свой своеобразный пересчет.

- Извините, - прервала его восхищения Фрида. - А как вы поняли, что у него была книга? Разве он тут не в первый раз?

- Я знаю все про книги, принадлежавшие этому месту, - высокомерно сказал старик. - Особенно те книги, которые долго не возвращаются в свой родной дом. Я их чувствую. Чувствую их скорбь.

- Ммммм, понятно. А что такого редкого в этом пособии? На