Не стоит рассказывать, как мы обменивались скучающими взглядами и колкими фразами. Поскольку это происходило каждый раз во время визита родственников Габриэля. Но меня удивило то, что отец Габриэля в этот раз очень внимательно приглядывался ко мне, и в его взгляде читалось удовлетворение. Интересно, чем я смогла ему угодить?

– Вы уже решили, когда будет свадьба? – спросил Колин.

Это был стандартный вопрос, который он задавал раз семь в течение ужина.

– Нет, отец, – спокойно произнёс Габриэль. – Ты же знаешь, что сейчас будет неуместно устраивать свадьбу. Маделен Эддингтон умерла месяц назад и у нас появилась проблема.

– Знаю, фыркнул Колин, – он ещё раз бросил на меня довольный взгляд и поинтересовался: – Ева, ты не думала о том, чтобы перед свадьбой родить наследницу для рода Эддингтон? В наше время никого внебрачным ребёнком не удивишь. Будет печально, если такой род закончит своё существование.

Удивлённо хлопая ресницами, я смотрела на мужчину и не знала, что ему ответить. В этот момент вмешался Габриэль. Он склонил голову набок и с милой такой улыбочкой проговорил:

– Мы как раз об этом недавно разговаривали.

– И как ты себе это представляешь? – усмехнулся Даниэль.

Из двух братьев, он был самым несдержанным и постоянно пытался всех учить. Есть такие люди, которые считают, что только их точка зрения правильная, а остальные ошибаются. Сейчас порывы «правильности» у Даниэля, сдерживал Колин. Ну и с Габриэлем брат старался не спорить – понимал, что он станет новым главой. Только порой всё же не мог удержаться и выдавал очередную «умную» мысль.

– Очень просто, брат, – всё с той же улыбкой протянул Габриэль. – Мы уже обратились в клинику. У нас был договор с Евой. Нам обоим нужны наследники, и чтобы все остались довольны, вначале будет девочка.

Лица братьев вытянулись и стали такими удивлёнными. Колин, наоборот, удовлетворённо кивнул и с того момента находился в отличном настроении. Ничего себе, это он так о благе рода Эддингтон беспокоился? Что-то верится с трудом. Узнать бы, отчего отец Габриэля такой довольный. Далее ужин прошёл по стандартному сценарию. Искусственные улыбки, немного колкостей, но в этот раз меньше обычного и отец с братьями наконец-то уехали.

Вздохнув с облегчением, мы направились в спальню. А там началось самое интересное – выбор места, куда мне будут ставить тату. Габриэль крутил меня и так и сяк, потом заставил снять платье и, хищно усмехнувшись, развернул спиной. Если он поставит мне печать на пятую точку, я с ним разговаривать не буду, пока моей дочери не исполнится восемнадцать. Но тут я почувствовала обжигающую боль в области поясницы.

Зашипев, как разъярённая кобра, попыталась дёрнуться, только не могла пошевелиться. Боль длилась минуты три, потом место жжения обдало прохладным воздухом и всё прошло.

– Готово, – произнёс Габриэль. – А ты боялась. Очень даже симпатично вышло.

– Скажи мне то же самое лет в восемьдесят, когда кожа обвиснет, и выцветут чернила, – пробурчала я и попыталась рассмотреть в зеркале, как эта тату смотрится.

– Не смеши. Ты ведьма, неужели думаешь, что к восьмидесяти, будешь выглядеть как-то иначе? – хмыкнул мужчина. – Ладно, мне ещё нужно просмотреть отчёты, так что ложись спать.

Он вышел из комнаты, а я задумалась. Уже месяца три, как наши отношения стали другими. Не хуже, но всё воспринималось абсолютно иначе. Раньше была страсть в чистом виде и редкие проблески нежности, любви. Теперь же этой любви, заботы и нежности стало в разы больше. Страсть тоже осталась, она не утихла. Правда, порой всё также возникал страх и холод, особенно во время близости. Я списала это на нервы, мало спала и много времени проводила в лаборатории. В итоге я даже привыкла, всё же не считая моих ощущений, ничего необычного не происходило.

Зато в отношениях исчезло чувство, что от нас ничего не зависит и всем управляют гормоны. Пропала маниакальная зависимость, и чувство пустоты, если мы находились далеко друг от друга. Не было ощущения, что ты медленно, но уверенно, сходишь с ума, когда долго не видишь любимого. Порой казалось, что больше нет той связи, которая заставила нас с Габриэлем быть вместе. Остались только наши, искренние чувства, которые не были навязаны магией. Меня это очень радовало, но было странно.

Я неспешно переодевалась, когда почувствовала головокружение. Аккуратно опустившись на пол, привалилась спиной к кровати и прикрыла глаза. Меня тревожило смутное беспокойство. Голова может кружиться из-за переутомления, я ведь последнюю неделю спала по четыре часа в сутки. Но вдруг это родственнички что-то сделали? Поднявшись на ноги, как только стало легче, направилась в ванну.

Ополоснула лицо прохладной водой и взяла своё любимое мыло с запахом розы. Тошнота подкатила к горлу внезапно, и я попрощалась с ужином. Сидя на холодном кафеле, я пыталась понять, что происходит. В голову лезла чушь, которой просто не могло быть. Судя по всему, я беременна. Вспомнила, что последний раз женские дни были месяца три назад. Я так увлеклась обучением и умоталась в попытках изобрести зелье, что не обратила на это никакого внимания.

Но это было столь же реально, как визит инопланетян. У палачей зачатие происходит только после заключения магического брака! Это закон природы, против него не попрёшь. В таком случае, остаётся вариант с болезнью. Стало страшно. А вдруг это опухоль или что-то подобное? Хватит! Поднявшись с пола, я пошла за телефоном. Гадать потом буду, сейчас мне нужно знать точно.

Габриэлю решила ничего не говорить. Он начнёт переживать и тягать меня по всем больницам мира. А мне просто нужно пройти обследование. Поэтому позвонила я Маргарет, которая внимательно меня выслушала и сказала, что знает хорошую частную клинику. Пообещала, что сама позвонит и запишет меня на завтра на утро. После чего успокоила словами:

– Не переживай, милая, что бы там не было – всё вылечим. Забыла, мы же ведьмы!

Признаться, мне стало сразу легче, даже тошнота прошла. Улыбнувшись, я попрощалась с тётей, которая сообщила, что приедет завтра и отвезёт меня в клинику. Затем убрала телефон, быстро натянула пижаму и уснула крепким сном. По крайней мере, возможность банального утомления отмету сразу.

Я вновь стояла на крыше небоскрёба, рядом с Лироном. Он смотрел на меня грустным взглядом и печально улыбался.

– Не поможет, – покачал головой мужчина. – Колесо уже закрутилось. И никто его не остановит.

– О чём вы? – тихо спросила я.

– О попытке изменить судьбу, – он ткнул пальцем в мою сторону. – Кровь ведьмы прольётся, дверь откроется, и палач скинет оковы. Это предрешено. Понимаешь?

– И вы предлагаете спокойно наблюдать? – меня очень удивили его слова. – Зачем в таком случае, мне об этом знать? Просто доживу до того момента, пока меня тень не убьёт и всё! Точно, там же ещё сказано, что я весь мир уничтожу. Я ведь правильно понимаю? Может в таком случае, меня проще убить сразу?