– Я сказал что-то не то?

– Нет, Джейк, – заверил я его. – Но я только что узнал, что связался с малолеткой. Я, конечно, подозревал, но не знал точно. Дити, дорогая, тебе двадцать два.

– Двадцать два – неподходящий возраст?

– Нет, моя принцесса. То, что надо.

– Мой капитан сказал, что у женщин дни рождения, а у мужчин – возраст. Позволено ли мне узнать ваш возраст, сэр? Я тоже не уделила особенного внимания той форме, которую мы заполняли.

Я торжественно ответил:

– Но Дея Торис знает, что капитану Джону Картеру несколько веков, что он не помнит собственного детства и всегда выглядит на тридцать лет.

– Зебадия, если это твой возраст, то у тебя это были очень занятые тридцать лет. Говоришь, что покинул дом, закончив школу, потом у тебя был колледж, три года на действительной службе, затем получение докторской степени…

– Фальшивой!

– Срок обучения в аспирантуре это не уменьшает. Тетя Хильда говорит, что ты был профессором четыре года.

– Хм… тебя устроит разница между нами в девять лет?

– Меня устроит все, что ты скажешь.

– Опять начал свои увертки, – вмешалась Язва. – Его выгнали из двух других кампусов. Скандалы со студентками. Потом он обнаружил, что в Калифорнии это никого не волнует, и перебрался на запад.

Я постарался изобразить оскорбленную невинность.

– Дорогая Язва, я всегда женился на них. Но одна девочка оказалась уже замужней, а в другом случае ребенок был не от меня, она просто задурила мне голову.

– Правды ты в нем не найдешь, Дити. Но он храбрый, моется каждый день, и он богат… и мы все равно его любим.

– Правды не найдешь и в тебе, тетя Хильда. Но мы все равно тебя любим. В «Маленьких женщинах» говорится, что невеста должна быть в два раза моложе жениха плюс семь лет. У нас с Зебадией все почти по канону.

– Это правило делает из меня старую каргу. Джейкоб, мне столько же, сколько Зебби – тридцать один. Но нам с ним уже целую вечность тридцать один.

– Готов поспорить, что он почувствует весь груз прожитых лет, когда затащит эту тварь на гору. Атлант, ты сможешь подержать свою ношу еще немного, пока я открываю гараж, вытаскиваю и готовлю верстак? Или помочь положить ее на землю?

– Тогда мне придется поднимать ее снова, так что нет. Но ты давай, не тяни.

Я ощутил себя лучше после того, как сгрузил тело «рейнджера», а двери гаража закрылись за нашими спинами. Я сказал Хильде, что не чувствую «непосредственной» опасности, но мой неприрученный талант не предупреждает меня до самого Момента Истины. «Парни в Черных Шляпах» нашли, где мы прячемся. А может, никогда и не теряли; наши уловки сработали бы, имей мы дело с гангстерами-людьми, но это были чужаки, о чьих способностях, мотивах и планах мы не могли догадываться.

Возможно, мы наивны, как котенок, который спрятал голову в убежище и думает, что его никто не видит, не подозревая, хотя его маленький хвостик предательски торчит наружу.

Они были чужаками, могущественными и многочисленными (сколько их, три тысячи? три миллиона? мы не знаем Число Зверя) – и они знали, где мы прячемся. Правда, мы убили одного из них – но только потому, что нам повезло, а не потому, что мы это спланировали. «Рейнджера» скоро хватятся, и нам придется иметь дело с большими силами.

Геройское безрассудство меня никогда не привлекало. Если есть шанс удрать, я удираю. Я, конечно, не брошу ведомого перед лицом неприятеля и тем более не оставлю жену и неродившегося ребенка. Чего я хотел, так это того, чтобы мы все убрались отсюда – я, моя жена, мой кровный брат, который также и мой тесть, и его жена, моя подружка Язва, смелая, практичная, умная и не брезгливая (ее способность шутить в зубах Молоха вовсе не недостаток, это источник воодушевления).

Я хотел, чтобы мы свалили отсюда как можно скорее – по оси «тау», по оси «тэ», вращением, перемещением – как угодно и куда угодно, лишь бы там не кишела эта мерзость с зеленой кровью.

Я проверил манометр и почувствовал себя получше: внутреннее давление Гэй не упало. Не стоило ожидать, что она станет космическим кораблем – у нее нет оборудования для рециркуляции воздуха. Но было приятно знать, что она в состоянии держать давление много дольше, чем потребуется для возвращения домой в экстренной ситуации – если противник не понаделает дырок в ее изящной оболочке.

Из гаража я прошел в дом, вымылся горячей водой с мылом, повторил процедуру, вытерся насухо и только после этого почувствовал себя достаточно чистым, чтобы поцеловать жену – что я и сделал. Дити, не размыкая рук, доложила:

– Ваши вещи упакованы, сэр. Сейчас закончу со своими, только запланированный вес и объем, ничего, кроме практичной одежды…

– Милая.

– Да, Зебадия?

– Возьми ту одежду, в которой мы вступали в брак. И то же самое для Джейка и Хильды. Плюс парадную форму твоего отца. Или она сгорела в Логане?

– Но Зебадия, ты же сам сказал: только походную одежду.

– Все верно. Чтобы напомнить, что мы не знаем, в каких условиях окажемся, и не знаем, как долго будем отсутствовать и вернемся ли вообще когда-нибудь. Поэтому я внес в список все, что может пригодиться первопроходцам на девственной планете – на случай, если мы там застрянем и не сможем вернуться домой. Все от микроскопа Джейка и приборов для тестирования воды до инструментов и технических справочников. И еще оружие – и порошок от блох. Но, возможно, нам придется играть роль посланцев человечества при дворе Его Беспредельного Величества, Повелителя Галактической Империи в тысяча третьем континууме. И тогда нам понадобятся самые пышные одеяния, какие мы только сможем добыть. Мы ничего не знаем и не можем предугадать.

– Я бы предпочла остаться первопроходцем.

– У тебя может не оказаться выбора. Когда ты рассчитывала вес, ты не забыла о местах, промаркированных «Предназначено для массы такой-то и такой-то – список последует»?

– Конечно. Общая масса ровно сто килограмм, что мне показалось странным. Пространства чуть меньше одного кубического метра, оно распределено по разным уголкам.

– Это для тебя, курносая моя. И для папы и Хильды. Массу можно превысить на пятьдесят процентов, если что, я скажу Гэй подправить баланс. Захватишь старую куклу? Любимое одеялко, под которым пряталась от чудовищ? Книгу стихов? Семейные фото? Бери все, что хочешь!

– Обалдеть!

(Мне больше всего нравится смотреть на жену, когда у нее загораются глаза и она становится похожей на маленькую девочку.)

– Мне места не нужно. У меня и так все с собой. А что насчет обуви для Хильды?

– Она заявила, что ей никакая обувь не нужна и что у нее на ногах мозоль на мозоли. Но я знаю, что мы сделаем – когда мы тут обустраивались, я купила папе несколько обувных вкладышей доктора Шолла. Три пары у меня еще остались, и я могу их немного подрезать. Вкладыши и парочка носков подгонят ее ноги к размеру моих башмаков. И у меня есть памятный сувенир – теннисные туфли, которые папа купил мне, когда я впервые отправилась в детский лагерь. Мне тогда было десять лет, и они должны подойти тете Хильде.