я же терплю. Проявляю, так сказать, человеколюбие. — Ответил Николай Николаевич с усмешкой, а потом со всей дури гаркнул. — Бегом сел, Реутов!

— Ну…как скажете. — Я демонстративно вздохнул и полез все-таки на заднее сиденье.

Не успели мы тронуться, как Николай Николаевич и мужик за рулем начали обсуждать какие-то их общие дела. В основном, это касалось определённых личностей. Звучали совершенно незнакомые фамилии, которые мне не говорили ни о чем. Поэтому, я слушал их в полуха, пытаясь определить, куда именно мы едем. Ни черта не определялось. Местность выглядела для меня абсолютно незнакомой. И это вполне нормально. До привычного состояния Подмосковью еще больше восьмидесяти лет развиваться.

Но потом разговор перешел в интересное для меня русло и я начал прислушиваться.

— А ты один, смотрю. Твой что? Не дотянул? — Поинтересовался у коллеги с насмешкой Клячин.

Вроде бы интонация у него была дружеская, но я уже Николая Николаевича более-менее знаю. Чекист специально поддел Петро́, намекая, что это именно его вина. Типа, не справился.

— Есть такое…Клюнул на мой уход за жратвой. Пяти минут не прошло, подался в бега…кретин. — Ответил водитель.

— Ага. Кретин и есть. — Поддакнул довольный Николай Николаевич.

— Неплохой был пацан. Но…– Петро́ пожал плечами, — Наверное, из них это потом хрен выдавишь. Так и тянет, дураков, опять на улицу. Я еще тужурку оставил, а там в кармане — деньги, соответственно. Которые он видел. Не выдержал соблазна…А твой, смотрю, дотянул.

— Есть такое…да. — Голос Клячина стал совсем масляным.

Ему, видимо, до одури было приятно, что я прошёл проверку. И кстати, разговор двух чекистов подтверждал мои вчерашние мысли. Про товарняк, про холод с голодом. Смотрел он на меня. Типа, оценивал. И получается, за едой не просто так уходил на полчаса. Караулил, сбегу или нет.

Но ещё, что интересно…Похоже, Петро́ тоже вез какого-то пацана. Пацан этот проверку не прошёл. Ок. И где пацан-то? Петро́ — вот он. Сидит, баранку крутит. А пацана не вижу…

— Их куда? На Горьковское? Смотрю, в ту сторону двигаем. — Снова поинтересовался у товарища Клячин.

— Да. — Коротко ответил водила. Он явно хотел уже перейти на другую тему разговора.

Я же упорно пытался сообразить, что означает этот квадрат на петлицах, какое звание. По сути, все равно. Просто любопытно. Чисто предположительно…

— Видишь, Алексей, — Клячин посмотрел на меня через плечо. — У товарища лейтенанта государственной безопасности поездка была гораздо веселее. С побегом, с кражей. А ты мне даже повода не дал. Все молчал, как пристукнутый.

Николай Николаевич хохотнул, радуясь моей «пристукнутости» и снова принялся трепаться с водилой о своем.

Значит, лейтенант…Ну, хорошо. Будем знать.

Их разговор опять перешёл на какие-то посторонние темы и я уставился в окно, наблюдая, как мимо проносятся осенние пейзажи. Мыслей особо никаких в голове не было. Просто сидел и тупил, пялясь на места, которые мы проезжали.

Невольно снова начали появляться тяжёлые думки. Не иначе, как от скучной картины за окном. Похоже, о своей прошлой жизни надо забывать по-тихоньку. Есть ощущение, задержусь я тут надолго. Хоть бы не навсегда…

Внезапно вспомнилась неделя проведенная в детском доме. В принципе, можно сказать, у меня прямо карьерный рост. Был сирота без роду, без племени, а теперь буду в школе разведки учиться. Радости только от этого нет ни хрена.

Опустил взгляд, рассматривая свои руки. Нет… Первый делом надо что-то с физухой решать. Это — факт. Мне вспомнился тот пацан, которого я увидел в отражении старого шкафа. Худой слишком, слабый. Так дело не пойдёт. И рожа, кстати, у пацана… Как-то упустил этот факт, забыл о нем. Рожа такая знакомая была… Где же мог видеть Реутова? Теоретически — нигде. Я родился, когда он уже, наверное, помер. Но в то же время, у меня с памятью все нормально. Сто процентов знаю, что видел.

— Эй, ты там спишь, что ли? — Клячин снова посмотрел на меня через плечо.

— Ни в коем разе, товарищ старший лейтенант государственной безопасности! Думаю о серьёзных вещах. — Отрапортовал я.

— О, как… И что ж это за вещи такие? — Поинтересовался Николай Николаевич.

— Да всякие. В первую очередь, как я без Вас дальше буду? Без вашей крепкой руки наставника и учителя.

Клячин, прищурившись, уставился мне в лицо, выискивая признаки насмешки. Хрен там. Я выкатил глаза и смотрел на него с выражением щенячьего восторга.

— Ясно… Шутник, значит… Шутить изволите, товарищ Реутов. Это мы понимаем. — Кивнул Николай Николаевич. — Ну-ну… Поглядим, как ты со своими шуточками дальше будешь…Скоро на месте окажемся, там точно уже не до смеха…

Кстати, дорога заняла не очень много времени. Навскидку, минут тридцать, может, сорок. Точнее не определишь. У меня часов не имеется. Тем более, мы вообще в итоге свернули с дороги и въехали в лес. Скакали по ухабистой дороге, пока не оказались перед забором.

Чтоб попасть на огороженную территорию, миновали что-то типа контрольно-пропускного пункта. Сначала был шлагбаум, рядом с которым находилась деревянная будка и трое военных. С оружием, все как положено. Интересно даже, зачем? Кому понадобится лезть в эту чащу, чтоб найти только недавно организованную школу? Хотя, тут я не спец. Судить, конечно, не берусь. Даже в горячечном бреду мне не приходило в голову, что я могу оказаться там, где вполне реально маячит перспектива стать разведчиком. Никогда не интересовался особо этой темой. Имеются лишь крайне отрывочные сведения.

К нашей машине подошли, проверили, кто в салоне, изучили документы, которые показали военным водила и Клячин. Только после этого через ворота, которых находились за шлагбаумом, мы въехали в святая святых.

— Прибыли…– Высказался Клячин, правда непонятно кому. На коллегу он не смотрел, на меня тоже. — Петро́ останови. Пройдёмся немного.

Товарищ лейтенант госбезопасности молча кивнул и выполнил просьбу Николая Николаевича.

— Идём, Алексей. — Позвал меня Клячин, выбираясь из машины. Можно подумать, я бы сам не понял, что надо выйти.

Вообще, хочу сказать, у чекиста ко мне за наше недолгое время совместного пребывания, сложилось интересное отношение. Он вроде и правда решил, что является опекуном Реутова. По крайней мере, в его голосе теперь появились покровительственные нотки, которых раньше не было. Да и подколы тоже стали какими-то свойскими, что ли. По крайней мере, я больше не видел того сканирующего взгляда, которым он изучал меня в кабинете директора. Да и провокационные