А уж как Редфрит был удивлён — не передать словами. По крайней мере, цензурными. А вот матом можно и попытаться.

Концентрация мрачности в его величестве к тому времени уже зашкаливала. Можно было бы, конечно, рассказать послу правду о коварстве и хитрости леди Фантальм, но наживать себе врага в лице короля с моей стороны было бы крайне неосмотрительно. Тем более что мы и так почти враги, вынужденные уживаться под одной дворцовой крышей.

А потому пришла на выручку своему разлюбезному мужу:

— Мы с Редфритом давно питали друг к другу… хм, определённые чувства, но я была помолвлена с герцогом Сканно, а его величество не позволял себе заглядываться на невесту друга. Потом мой жених трагически погиб, был траур и долгое время скорби. К счастью, время лечит всё, даже самые глубокие раны, и я приняла решение жить дальше. Открыла своё сердце для нового чувства и нового мужчины.

— Вы очень сильная женщина, Даниэла, — с явным удовлетворением отметил Велебор и тут же поспешил попросить прощения за то, что обратился ко мне по имени.

Скосив взгляд на Галеано, поймала что-то странное в его глазах и тут же поспешила отвернуться. Покрепче сжала поводья, губу нервно прикусила. И чего это он вдруг выглядит таким задумчивым?

К счастью, северянин не стал выяснять всю подноготную наших отношений, переключился на другую тему, и я облегчённо выдохнула.

— Йенский лес граничит со Срединными землями, а значит, мы подбираемся к владениям Диких, — размышлял вслух Велебор. — Пленников выпустили на рассвете. Вдруг они уже успели скрыться?

— Не успели. — Редфрит мрачно усмехнулся. — Они двигаются медленно, а гончие уже взяли след.

И действительно, притихшие было собаки разразились оглушительным лаем, и псари спустили их со сворки, позволяя броситься вслед за сражающимися за свою жизнь пленниками.

— Скорее! — выкрикнул Редфрит, и его лицо осветила азартная улыбка, а глаза сверкнули жаждой поживы.

Посол тоже подобрался, стал похож на одну из тех гончих, что сейчас, оглашая лес громким лаем, неслись по следу накаи.

Мужчины пришпорили лошадей, и мне пришлось последовать их примеру.

— Не отставай! — велел тиран и к своему удовольствию рванулся вперёд, но далеко всё равно не отъезжал. Постоянно оглядывался, проверяя, на месте ли его инкубатор.

Никогда ещё я так не летала. Казалось, у моей каурой лошадки вдруг выросли крылья, и она не по земле мчится, а несётся по воздуху. Его хлёсткие порывы били наотмашь, царапали кожу. Вместе с кривыми ветвями, которые, казалось, всё больше сгущались, подступая вплотную к шумной кавалькаде.

Ярый сказал, что мы приближаемся к Срединным землям. Быть может, накаи всё-таки успеют скрыться? Почему-то я желала им этого от всего сердца. Может, они и чудовища, но я не хочу становиться свидетелем убийства.

Даже чудовищ.

— Даниэла! — требовательное восклицание и такой же взгляд, вынуждающий подстегнуть лошадь и нестись ещё быстрее.

В сумраке, вдоль ручья, прозрачной лентой стелящегося по камням. Быстрее за Дикими. За желанной для всех поживой.

Для всех, кроме меня.

— Даниэла…

— Даниэла-а-а… Даниэла!

А вот этот голос, вернее, голоса, принадлежали кому угодно, но только не королю. Они были повсюду, казалось, лились из глубин чащи, звучали вдалеке и совсем близко. Кружили, смыкались вокруг меня.

— Даниэла… Даниэла-а-а…

Не сразу осознала, что я одна, отрезанная от остальных участников охоты густою мглою. Она появилась словно из ниоткуда и теперь подступала всё ближе, ползла по земле, взмывала к затянутому листвой небу.

Звуки охоты стали приглушёнными и такими далёкими. Лишь неясные отголоски, быстро стихающие в глубинах лесной чащобы.

— Даниэла… Дани…

Лошадь замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась — двигаться в таком тумане было невозможно. Стало ещё холоднее: сыро, промозгло, мерзко. Я поёжилась, но не от этого замогильного холода — от страха. Я была одна, беспомощная и беззащитная. Оружия при мне не было, хлыст не считается, а магией хозяйки тела я пока толком не обладала.

— Даниэла-а-а… — продолжало звучать многоголосое эхо.

— Кто здесь?! — выкрикнула напряжённо. — Покажись!

Дёрнула за повод, но лошадь не сдвинулась с места, продолжала стоять как вкопанная. Спрыгнув на землю, я шагнула было в сторону, отчаянно пытаясь осмотреться, понять, где нахожусь, и почувствовала, как в груди ёкнуло сердце. Там, за деревьями, что-то мелькнуло, а в следующий миг туман как будто рассеялся, истончился, и я увидела показавшихся из-за широких, словно сросшихся между собой стволов, двух существ.

Крепкие, гибкие тела под ошмётками одежды покрывала чешуя. Змеиная, а может… драконья, она проступала и на лицах с резкими человеческими чертами. За спинами накаи (почему-то я нисколько не сомневалась, кого повстречала) раскрывались мощные кожистые крылья. Только у мужчины, смотревшего на меня хищно сощуренными янтарными глазами с вытянутыми в нитку зрачками, одно крыло было неестественно вывернуто, а у женщины или, скорее, девушки, моей ровесницы, оба крыла беспомощно поникли.

Они пугали и вместе с тем завораживали своим диковинным видом. Было в них что-то невозможно прекрасное и притягательное, и даже длинные когти на пальцах не заставили меня попятиться. Наоборот, я шагнула вперёд, навстречу накаи. Правда, тут же запнулась, и сердце в груди, отчаянно дёрнувшись, остановилось. Когда один из Диких — мужчина с янтарными глазами, дико зарычав, бросился на меня.

Редфрит готов был поклясться, всего каких-то несколько секунд назад она была рядом. На протяжении всей охоты он не спускал с неё глаз. Следил за каждым её словом, взглядом… — да что там! — даже вздохом. Следил и дико злился, наблюдая за тем, как Даниэла, эта демоница во плоти, без ложного стеснения флиртует с послом Сетхэйна.

Ещё немного, и я пожалею о своём выборе мужчины.

За одну только эту фразу, обронённую с кокетливой улыбкой и лукавым взглядом, хотелось сдёрнуть её с демоновой клячи, закинуть себе на плечо и понести к карете, чтобы оттуда, из Йенских конюшен, отправить прямиком во дворец. Подальше от северянина, подальше от мужского внимания.

Даниэла Фантальм не знала в нём недостатка, но его, Редфрита, это никогда не задевало. До сегодняшнего дня ему в принципе не приходилось ревновать. Если какая-нибудь женщина удостаивалась королевской милости, для неё тут же переставали существовать другие мужчины.

А эта… Смотрит куда угодно, на кого угодно, но только не на него. Да ещё и благословляет на отношения с фавориткой с таким равнодушным видом, словно действительно желает, чтобы её место в его постели занимала другая.

Невозможная женщина. Невыносимая и непонятная. Действительно демоница.