Медик спросила мое имя, и я назвала его. Попыталась отдать сумочку, которую почему-то до сих пор держала в руках, но она отказалась. Спросила, где живет Лейси, и я показала на «Кэтрин Хаус». А потом рассказала, что я живу в ее комнате, а она переехала. Я не понимала, что говорила, поэтому замолчала. Медик уточнила, в порядке ли я и что со мной произошло, и этот вопрос сбил меня с толку, пока я не поняла ее ошибку.

– Тебя кто-то обидел? – спросила она, имея в виду синяки на моем лице. – Хочешь выдвинуть обвинения?

– Нет, нет, – ответила я. Это дело старое, решенное, я уже ходила к доктору (я соврала). Просто выглядит хуже, чем на самом деле. Дело не во мне, а в девушке в саду. Там девушка.

Она сказала мне, что я раскраснелась и должна сесть и ждать.

Она прошла в ворота вслед за коллегой, зовя Лейси, словно она похоронена под лавиной и должна была знать – ее ищут, про нее не забыли, она не будет одна, никогда.

Я сидела на обочине. Почувствовала что-то на своем лице и поняла, что заплакала. Мне не нравилась мысль, что Лейси там совсем одна, под деревом, и все это время никто ей не помогал и даже не пытался ее найти.

Рядом со мной появилась мисс Баллантайн, ее худая тень покачивалась. Она вышла из дома и всматривалась в открытые ворота сада. Даже не пошла внутрь. Больше из сотрудников дома никто не вышел. Я до сих пор никого из них не видела. Никого, кто убирался, готовил или помогал мисс Баллантайн, когда она выполняла обязанности домовладелицы и управляющей домом.

За «Скорой» подъехала полиция, и теперь в саду находились два полицейских – один следил за воротами. Стало ясно, что нам туда пройти нельзя.

– Кто вызвал полицию? – ровным голосом спросила мисс Баллантайн. Казалось, солнце светило ей прямо в глаза, и она подняла руку, чтобы загородить свое лицо. Но вместо этого попала по моему.

– Я позвонила 911, – ответила я. – Она еще жива. Не могу в это поверить, но мне кажется, она еще жива.

Она посмотрела на меня. Пришлось прищуриться, и даже тогда мне не удалось рассмотреть выражение ее лица.

– Почему ты сидишь на улице, как попрошайка? – спросила она. – Встань на ноги. Поднимайся.

Она потянула меня вверх.

Я держала в руках сумочку Лейси – зеленая искусственная кожа холодила пальцы – и хотела избавиться от нее. Когда я попыталась передать ее мисс Баллантайн, она содрогнулась и отмахнулась от нее, будто я предложила ей отрезанный палец. Оставлю потом в ящике Лейси. Она заберет ее позже – я на это надеялась.

За воротами было тихо, но эта тишина казалась не умиротворяющей, а дразнящей. Хотелось заглянуть внутрь, но при этом я не хотела видеть, как умирает Лейси. Вместо этого я представила: ее щеки теряют цвет, в глазах виден лишь белок…

– Как это произошло? – спросила меня мисс Баллантайн. – Как ты могла?

Я не понимала. Я нашла Лейси, пока не стало слишком поздно. Сделала хорошее дело. Я уже могла представить ее семью – маму, папу и двух сестер, – которые подъезжают к тротуару и выбегают, чтобы обнять ее. После такого она поедет с ними домой. Они ей нужны. Там ей место.

Что я такого сделала, чтобы так разозлить мисс Баллантайн?

– Не стоило звонить, – тихо произнесла она слишком близко к моему уху.

Полицейская машина все сказала. Я поняла – была причина, по которой мисс Баллантайн не хотела участия органов. Возможно, дело в саду, где все собирались по вечерам. Возможно, город не должен был что-то там найти, потому что если найдут, то отберут у нас навечно.

И это я забила тревогу и указала путь.

Минуту спустя вышли два медика. Никто не держал тело. Никто не сопровождал девушку.

Я сделала шаг вперед, хотя в груди поселилась паника.

– Что случилось?

– Там никого нет, – сказал мне один из медиков.

– Что вы имеете в виду?

Я устремилась к воротам сада, но они перегородили мне путь.

– Девушки нет, – повторили мне в лицо. Прохожие замедлялись на улице – их внимание притягивала «Скорая», – но не пытались заглянуть в сад: они смотрели на меня. Все смотрели на меня. Я притягивала их внимание.

Через улицу я заметила старушку с серым котом в руках. Орущее животное дергалось в ее хватке, бодалось головой о ее подбородок, но женщина держалась на толстых обнаженных ногах в тапочках и рассматривала меня, чуть приоткрыв рот.

Поговорили о том, что я трачу время медиков и сделала ложный вызов, и я не знала, возникнут ли у меня из-за этого проблемы. Полицейские обратились к мисс Баллантайн. Они увидели кое-что в саду и хотели бы обсудить это с владельцем дома – не могла бы она пройти с ними?

Она вошла, высоко подняв голову. А мне снова запретили последовать за ней.

– Мисс, – обратилась ко мне медик, приблизившись лицом к моему. – Вам больно? Нужна медицинская помощь?

Я покачала головой. Это Лейси нужна медицинская помощь. Это она наглоталась таблеток. Им, наверное, надо промыть ей желудок, который, насколько я слышала, ужасно болит в таком случае. И она, вероятно, захочет, чтобы кто-то сопроводил ее в больницу. Где Лейси? Я прижала руку к затылку, чтобы успокоить пульсацию.

– Вы упали? Возможно, это сотрясение мозга стало причиной дезориентации. Почему бы вам…

Когда медик протянула руку, словно хотела меня коснуться, я еле успела. Как можно быстрее отпрянула, и создалось ощущение, словно они снова меня преследовали, целой кучей. Они в любой момент поймают меня и собьют с ног. Если поскользнусь, споткнусь и ударюсь лицом об асфальт, будет ли это по ощущениям отличаться от падения на листья, ветки, сосновые иголки, корни деревьев и землю, как той ночью в лесу?

* * *

Я стояла на тротуаре в нескольких кварталах от дома. Стояла долго и гладила лодыжку. Обойдя квартал и увидев, что «Скорая» и полиция уехали, что толпа разбрелась и никто не следит за мной, я поняла, что можно возвращаться домой. Они обо мне забыли.

К тому моменту, как я подошла к крыльцу дома, день уже клонился к вечеру, и я почувствовала на своих плечах что-то мокрое и теплое, словно меня отыскал дождь. Упало еще несколько капель, в этот раз на макушку.

Моне сидела на пожарной лестнице, болтая ногами.

Она держала в руках бутылку и лила воду на мою голову. Наши комнаты располагались в передней части дома, и она спустилась на несколько пролетов и села в самом низу пожарной лестницы, всего в одном этаже от крыльца.

Она казалась такой спокойной. Похоже, до нее еще не дошел слух о Лейси.

Я вытерла волосы и посмотрела на ее голые ноги. Сегодня она надела полуночно-синий парик со стрижкой под пажа. Я начинала думать, она посетила магазин для Хеллоуина и купила себе на распродаже целую коллекцию.

Она снова подняла бутылку, и я пригнулась, прикрыв голову.