отстраненно наблюдал за ними, словно они являлись предметами мебели. Егор откровенно усмехался, словно это была игра. Шаман вел себя словно невменяемый, все время бормоча под нос что-то насчет тьмы, а на профессора рассчитывать не приходилось. Алена поняла, что она на территории хищников. Словно пугливая лань, угодившая в прайд львов. И сейчас хищники с ленивым интересом наблюдали за ней. Одно неверное движение — и они сорвутся с цепи. Охотники уже пересекли черту, за которой нет ни правил, ни морали — только грубая животная сила. И они все до сих пор находились в смертельной опасности. Даже крыса, загнанная в угол, сражается бесстрашно. Что уж говорить о наемниках, прошедших с оружием в руках огонь, воду и медные трубы.

— Знаешь, у нас все просто. Кто не с нами — тот против нас! — Лаки мерзко ухмылялся. Он был вооружен и чувствовал абсолютное превосходство, к тому же они находились в месте и ситуации, где человеческая жизнь не стоила и горсти песка.

— Я тебя не боюсь. — негромко ответила Алена.

— А вот это очень глупо! — покачал головой Лаки. — Глупо меня не бояться. Так и умереть можно.

— Придержи коней, боец, — окликнул его Волк. — Спустимся вниз, там разберемся.

Голос Волка словно вернул охотника на землю. Спуститься было половиной дела, а надо было еще выйти живыми из здания. В глазах Лаки снова возник страх, и, хотя он был отвратителен Алене, она его отлично понимала — путь вниз обещал быть смертельно опасным.

— Если будем двигаться тихо — может проскочим, — с надеждой произнес Лаки.

— Тьма решит. — ответил Шаман.

— Ты можешь заткнуться? — рявкнул Лаки. — И без тебя тошно!

Шаман поднял на него безумные глаза.

— Всем придется пройти сквозь тьму. Но не все смогут из нее выйти.

— Заткнись, Шаман. — отрезал Волк. — Выдвигаемся, а то задержались в гостях.

— Что со взрывчаткой? — спросил Егор.

— Заложим внизу, — бросил Волк.

— Внизу? Ты что, Волк? — заорал Лаки, — Нам бы убраться отсюда поскорее! Я тебя прошу, давай опустим в шахту лифта, как и планировали!

— Планы изменились. Раз мы идем через низ, сможем заложить заряды точечно. Выдвигаемся!

Вновь фонари безмолвно заскользили по стенам бесконечных лестничных пролетов, словно взгляды непрошенных гостей, осматривающих жилище, в которое их не приглашали. Спускаться было легче, но мысли что они идут прямиком в логово зверей не отпускала Алену. Ей казалось, что они спускаются в зарверзнутую пасть дьявола, чтобы найти выход в его недрах. Она вспомнила, как в детстве они ходили ночью пугаться на кладбище. Надгробные кресты проступали из мрака, и воображение дорисовывало страшные фигуры с раскинутыми в сторону руками. Они светили фонариком — и монстр превращался в дерево или крест. Сейчас так не получится. Эти монстры людьми уже не станут.

Тогда, на кладбище, Алена перестала бояться, когда подошла ближе к одному из надгробий и прочитала имя и дату. Она до сих пор помнила их — Смирнов Виктор Анатольевич, 1936–2003. С мраморной фотографии на нее смотрел обычный человек преклонного возраста с грустными глазами и легкой улыбкой. Алена всмотрелась в его глаза, и увидела в них отражение долгой жизни, наполненной печалями и радостями, желаниями и надеждами, мечтами и разочарованиями. И ей внезапно стала стыдно. Ведь когда-то все, кто здесь лежит, были живыми людьми.

Те, кто обитал на нижних этажах Сити тоже когда-то были людьми. Но в отличие от тех на кладбище, этих стоило бояться.

Алена считала таблички с номерами этажей, словно отсчет. Семьдесят второй. Шестьдесят пятый. Сорок шестой. Тридцать третий. Боже, почему так быстро!

На пути вверх этажи тянулись бесконечно, сейчас же она страстно желала, чтобы из-под земли вырос еще один, а потом еще и еще, чтобы они никогда не достигли первого этажа. Оставаться во тьме лестничных пролетов было безумием, но еще большим безумием было спуститься прямо в оскаленные пасти Зверей. Самое страшное, что Алена осознавала — рано или поздно цифры на табличке дойдут до одного.

Двадцать восьмой.

Алена внезапно вспомнила Москву до этих страшных событий. Теплый летний вечер, парочки гуляют по набережной Парка Горького. Звучит приятная музыка, из кафе напротив доносится одурманивающий запах свежесваренного кофе и только что испеченного круассана… К этому запаху примешивается что-то еще, до боли знакомое, отзывающееся где-то настолько глубоко в теле, что Алена не могла понять, где именно. Запах сладковатый и слегка тошнотворный, но вместе с тем странно манящий…

Семнадцатый этаж.

Она ощущает тепло ладони Дениса в своей ладони. Ласковый августовский ветер обтекает их тела и треплет волосы. Денис обнимает ее, она чувствует жар его тела.

Девятый.

Вечерняя Москва начинает расплываться в мареве, дома дрожат и рассыпаются в прах. Люди тают на глаза, теплый ветер превращается в ураган, приносящий с собой песчаную бурю. Город пал. Последними остаются они с Денисом. Они так же стоят, взявшись за руки, безмолвно наблюдая, как огонь поглощает их город. Потом Денис исчезает, остается только жар и… странный запах, который становится резче. Алена поняла, что ее трясет.

— Да не убоится идущий сквозь Тьму, — казалось, только она слышит тихий шепот Шамана, эхом блуждающий по лестничным пролетам. Словно эти слова предназначены персонально для нее.

Свет фонаря высветил табличку с номером. Пятый этаж.

Внезапно Алена поняла, что за назойливый запах преследует их уже несколько этажей. Это запах огромного количества немытых тел животных, смешанных с запахом разложения.

Табличка с номером один выглядела словно окончание отсчета на таймере бомбы. Лестница вывела их к двери, за которой скрывались темные технические коридоры, в которых им предстояло заложить заряды. По ним же они планировали покинуть эту адскую башню.

Волк аккуратно открыл дверь, в полной тишине откликнувшуюся негромким скрипом. Темный коридор ждал их, словно притаившаяся в зарослях ядовитая змея. И хотя еще не было стремительного броска и впрыскивания яда в кровь жертвы, яд страха уже давно разлился по их венам. И вместе с ним что-то еще, новое, неизведанное, что заставляло тело повышать температуру, кидало в жар, а иногда и обдавало холодом. С этими новыми ощущениями Алена пока была незнакома.

Они ступили на первый этаж, словно на минное поле. Двигаясь тихо, но максимально быстро, Волк двинулся по коридору, обшаривая лучом фонаря каждую дверь и поворот. Группа следовала за ним, прикрывал всех Лаки. Что ж, мелькнуло у Алены сквозь пелену страха, мы вошли в пасть дьявола и спустились в его чрево. Осталось из него выбраться.

Очередная дверь вывела их в большое темное пространство — лучи фонарей терялись во тьме, не