И закончилось все почти одновременно – стуком щепы и осколков, осы́павшихся на пол, когда улегся локальный ураган. Вася покачнулась, оперлась о щиплющую пальцы сухим холодом стену; Ани стояла прямо и прерывисто, с сипами дышала. И долго старшие дочери дома Рудлог молчали, приходя в себя под похрустывание льда и шелест ветра в разбитых окнах, ожидая, кто из них заговорит первой. Так долго, что от стен и пола потянулись вверх языки тумана.

– Хорошо, что мы раньше не ссорились, – устало произнесла Ангелина, оглядываясь. Королева потрясла головой и очень по-взрослому жестко хмыкнула:

– Все еще сердишься на меня?

– Я люблю тебя, Василина, – сдержанно сказала Ани. – Наверное, я вас всех слишком люблю. Поэтому, прошу, не спрашивай меня о Песках. Я расскажу… Возможно, расскажу когда-нибудь.

– Больно? – тихо уточнила королева.

– Невыносимо, – ровно подтвердила Ангелина. Василина потрясла одной ногой, другой, расшвыряла носком туфли обломки вокруг и с облегчением уселась на пол. И Ани, шурша щепками и рискуя порезаться, проследовала к подоконнику, оперлась на него спиной.

– Что тебе нужно знать… я не выйду за Дармоншира, Василина.

– Как будто я слепая, – грустно ответила королева. – Зачем этот спектакль?

Ани пожала плечами.

– Купировать сплетни, умиротворить Инландера и дать время остыть Марине. В последнем я очень не уверена, Вась. На одно рассчитываю: что если он возьмет ее, то у него хватит чести предложить ей руку и имя. И наша Марина не откажется из принципа. Он… интересный человек. Не слабый, Василина. Далеко не слабый.

Василина расстроенно махнула рукой, ничего не говоря.

– По поводу Полины, – Ани помолчала. – Наверное, я сознаю, что, даже будь ты против, Поля все равно настояла бы на своем. Но и ты пойми меня, Вась. Я так привыкла, что вы во главе угла, что на всех остальных мне плевать. Лишь бы вы были живы. Даже если вы жить не хотите. Так было и будет всегда. Ничего важнее семьи. Ничего и никого важнее вас. И мне трудно… принять, что ты можешь думать по-другому. Что ты легко можешь отпустить кого-то из нас на смерть ради такого эфемерного чувства, как любовь.

– Мне не было легко, Ани, – сердито ответила королева. – Мне и сейчас не легко. И решение далось мне очень тяжко. Будь у меня хоть капля сомнений в том, что она сможет выжить без своего Демьяна… я бы дрогнула. Ты же видишь, как я категорически против Марининой увлеченности Кембритчем. Я не вижу там любви, одно упрямство и стремление к острым ощущениям. И он не кажется мне достойным кого-либо из семьи.

Ангелина задумчиво покачала головой, а Василина продолжала:

– Но даже при том, что я не вижу любви, если бы она хоть слово мне сказала… но она не может. А с Полиной… ну все же очевидно, Ангелина. Посмотри на отца. После смерти матери он так и не ожил. Существует, а не живет. И задержали его здесь мы. Не будь нас – как думаешь, что бы он сделал? А что бы ты сделала, если бы мы все погибли?

– Я бы не остановилась, пока не отомстила бы всем причастным, – ровно ответила Ани.

– А потом? – грустно спросила королева.

– Жила бы, чтобы не прервался род Рудлог, Вась.

Василина вздохнула и встала.

– Ты невозможно упряма.

– И ты, к моему удивлению, – сухо улыбнулась старшая Рудлог. – Василина. Не тревожься. Я могу быть сердита, но я не перестану любить тебя. В конце концов, ты королева и я обязана смириться с твоим решением.

– Ну зачем ты так? – расстроенно спросила Василина. – Разве я хоть одним словом или делом обратилась к тебе как повелительница, а не как сестра?

– Нет. Прости. Хотя, – Ани пожала плечами, – и стоило бы. Тебе нет нужды щадить меня, Василина, ты не обидишь меня.

– Даже если решу выдать тебя своей волей замуж? – опасно поинтересовалась королева.

Старшая Рудлог улыбнулась холодно и выразительно глянула на сестру. И та улыбнулась в ответ – они друг друга поняли. И Ангелина продолжила, словно не было этой паузы:

– Вот, например, сейчас ты мне нужна как королева, ваше величество. Можешь договориться с Хань Ши о частной встрече со мной? Никакого официоза, короткий разговор.

– Что ты придумала еще, Ани? – с тревогой поинтересовалась королева.

– Я хочу убедиться, что проклятия не существует, – ровно ответила старшая Рудлог. – Мне надоело, что с нами происходят несчастья, я не верю, что это совпадения, Вася. А у Хань Ши есть возможность дать страждущим задать вопрос. И получить ответ. Потому что если оно есть – я сделаю всё, чтобы снять его. И защитить вас.

– Разве там не требуется какая-то чудовищная оплата? – Василина задумалась, с сомнением наморщила лоб. – Я смутно помню, но говорили, что за вопрос колодцу то ли двадцать лет жизни отнимается, то ли что-то очень дорогое спрашивающему. Ты не помнишь?

– Слухи, – усмехнулась принцесса Ангелина. – Чтобы не было толп желающих.

Василина настороженно всмотрелась в невозмутимую, уже пришедшую в себя сестру и неохотно кивнула.

– Я поговорю с ним на совете, – она огляделась. – Ну что? На ужин? Успокаивать родных, что мы живы и не убили друг друга?

– Да, нужно, – Ани пошевелила ногой кусок ковра. – Сейчас. Вызову горничную, пусть организует уборку. И приду.

Сестры разошлись. И ни одна из них не показала другой, насколько тяжело им дались прошедшая вспышка и разговор.

Четверг, 22 декабря, Инляндия

Люк Дармоншир

– Прочитали мы ментально главного редактора «Сплетника», ваша светлость, – сказал Жак Леймин, стукнув по столу папкой. Устрашающее лицо старика сморщилось от досады. – Извините, что так долго – следили за его распорядком, ждали, пока останется один. Но на эти выходные нам повезло: семья его уехала к родителям жены, он ночевал дома.

– Все гладко прошло, надеюсь? – уточнил Люк.

– Да, неплохо, – кивнул старый безопасник. – Лучше, чем если бы пришлось его похищать и взламывать память насильно. Перед этим слежка доложила, что наш клиент выпил почти полбутылки виски, поэтому спал как убитый.

«Слабак», – с сарказмом подумал Люк.

– Хотя мы на действие алкоголя не полагались, конечно, – продолжал Леймин, – предполагалось, что в крепкий сон объект отправит менталист. Подождали, пока заснет, вскрыли дом… очень аккуратно, вы не беспокойтесь, следов не осталось.

– Я и не беспокоюсь, Леймин, – заверил его Люк. – У вас лицо опытного взломщика.

Старик с неодобрением посмотрел на хозяина, и его светлость покаянно качнул головой.

– Прошу прощения, господин Леймин. Что дальше?

– Зашли в спальню. На всякий случай менталист усилил сон. И, пока прочесывали дом в поисках документов, способных пролить свет на взаимодействие редактора с заказчиком статьи, маг поработал с его памятью.