Так что – проверим. Если пойдет с нами в дом – значит, мне пора к психиатру. Если нет – то… То надо брать нужное и отсюда когти рвать спешно.

А может, и глупость я сделал. Попрется эта бабка с нами и будет в четыре глаза смотреть, чтобы мы чего не прихватили. Нож-то я точно умыкну, он маленький, а вот книгу – это вряд ли.

– Некогда мне, – Дарья Семеновна буквально сверлила меня взглядом. – Ягода пошла. Опять же – дело к вечеру, надо огород поливать. Вон какая жара стоит.

– Жалко, – опечаленно произнес я, утвердившись в своих подозрениях. – Может, хоть проводите нас к дому дядюшки? Деревня небольшая, я понимаю, но все равно в этих трех соснах мы долго бродить можем.

– Провожу, – неожиданно легко согласилась старушка. – Чего не проводить?

Я наполнил бутылки, вылил остатки воды из ведра на землю, и мы с Маринкой потопали по пыльной улочке за шустро семенящей местной жительницей.

И ведь что интересно – в домах, до того пустых, проявилась некая жизнь. Где-то брякнули ведра, где-то послышались голоса, кто-то с кем-то ругался.

А потом мы даже еще одну местную жительницу увидели. На этот раз – молодуху, стоящую у открытой калитки. Румяную, белозубую и с такими достопримечательностями, прости Господи, что я даже инстинктивно слюну сглотнул. Куда там отдельным представительницам отечественного шоу-бизнеса с их силиконовыми прелестями. Вот где красота-то.

– Гости у тебя, бабка Дарья? – глубоким грудным голосом спросила она у нашей провожатой, с любопытством осмотрев нас.

– Не у меня, – ответила старушка, остановившись. – К Петровичу приехали. Родня его. Слышь, Стефа, помер ведь он.

– Да что ты? – удивилась красотка, правда без особой печали. – Надо же. Это, выходит, наследники?

– Наследник, – Дарья Семеновна показала на меня. – Вот он.

– Наследник – это хорошо, – одарила меня улыбкой Стефа. – Не должно добро бесхозным стоять.

– Ладно, пойдем мы, – старушка посмотрела на небо. – Сдается мне, что гроза скоро будет.

– Гроза? – Стефа тоже уставилась в бездонную синеву летнего небосвода, на котором не было ни одной тучки. – Пожалуй, что и будет.

И она вошла в калитку, притворив ее за собой, мы же пошагали дальше, следуя за нашей провожатой.

Минут через десять, как мне показалось, заложив круг по деревне, мы наконец подошли к немного покосившемуся некрашеному забору, за которым виднелись какие-то деревья, сарай и приземистый, почерневший от времени дом с красной крышей.

– Вот и пришли, – Дарья Семеновна ткнула пальцем в сторону строения. – Изба Захара. Ключи-то есть?

– Как не быть, – бодро ответил я. – Ну, так может, с нами? От греха?

– Да нет, – старушка улыбнулась. – Я домой. Вы как, здесь ночевать будете или сей день обратно поедете?

Естественно, Маринка влезла в разговор, не дав мне даже слова сказать.

– Домой-домой, – сообщила она нашей провожатой. – У меня планов на завтра громадье.

– Ну, дело ваше, – махнула рукой Дарья Семеновна. – Если останетесь – заходите в гости, на чаек. Мой дом вон тот, с белыми наличниками.

Я открыл калитку, которая была не заперта, как мне и сказал мертвый ведьмак, поблагодарил провожатую и направился по тропинке к дому. Маринка последовала за мной.

Подойдя к крыльцу, я обернулся – у калитки никого уже не было. Ушла, выходит, Дарья Семеновна, не стала смотреть на то, как мы в дом войдем, пусто было на улице за забором. Только птица какая-то, бело-черная, устроилась на одной из штакетин, вертела головой и щелкала клювом. Если не ошибаюсь, это сорока. Сорока-белобока из детских сказок. Надо же, в городе кроме голубей и воробьев давно уже никто не водится, а тут еще какая-то живность уцелела, не добила ее цивилизация.

– Слушай, а неплохо здесь, – подала голос Маринка, уже бродящая мимо деревьев. – Дом, сад, вон колодец свой. Не знаю, как там внутри, но так – ничего. Я бы за такое наследство пободалась, почему нет? А что? Сто верст от Москвы, вода, электричество, сарай, считай – приусадебное хозяйство. Да и земли на глазок соток шестнадцать будет, или около того. Правда, подъезд хреновый, это да. Но все равно миллиончиков на шесть при правильном подходе к делу все это потянет. Или даже побольше. Ладно, открывай дом.

– Ну да, – я подошел к двери и недоуменно потер лоб.

На двери обнаружился навесной замок. Не древний, покрытый ржой и весящий полпуда, а вполне себе современный, «булатовский», поблескивающий хромом дужки, но – навесной. А больше никаких замков в двери не наблюдалось.

– Слушай, а этот твой дядька – он, похоже, «толстовец» был, – заметила Маринка, мысли которой, очевидно, шли в том же направлении, что и у меня. – Верил в людскую честность и в то, что мир не так и плох. Шур, ты понял? Он, похоже, дверь вообще никогда не закрывал. Замка врезного нет. Нет, я читала, что в деревнях двери не закрывают, но не знала, что такое возможно до сих пор.

Я посмотрел налево, направо и увидел кирпич, лежащий возле стены, явно тот самый, о котором говорил ведьмак. Так и оказалось – под ним обнаружился плоский ключ.

– За неимением коврика, – подытожила Маринка. – Заходи, кто хочет, бери что хочешь. Практически – коммунизм.

– Свиридова, ты чего-то сегодня разошлась, – осек ее я. – Слушай, ну вот так человек жил, и чего? Его жизнь, его дело.

– Просто не привыкла к такому, – Маринка передернула плечами. – Сам же знаешь – мы все за семью замками живем. Странно это все видеть.

– Это да, – признал я и всунул ключ в прорезь. – Утратилось людское доверие друг к другу – и это плохо.

– Кстати – неплохой очерк можно на эту тему написать, – практично заметила моя спутница. – Философского толка. И спихнуть в какую-нибудь многотиражку. Или продать на какой-нибудь сайт.

Дверь скрипнула, открываясь, и я почувствовал сладковатый запах сушеных трав, идущий из темного проема.

Маринка было нацелилась шагнуть за порог, но я, подчиняясь неожиданному импульсу, остановил ее и вошел в дом первым. Это было важно, а почему, я даже не знаю, нет у меня объяснений.

Как только я оказался внутри, в тесном помещении, которое вроде бы раньше называли словом «сени», по моему телу пробежала дрожь, подобная той, когда ты попадаешь в туман. Вроде и не холодно, но все становиться каким-то зыбким, призрачным и обволакивающим. Впрочем, это было секундное ощущение.

Я бросил взгляд наверх, памятуя слова ведьмака. Все было так, как он сказал – прямо над порогом в притолоку был вбит нож. Не очень большой, из тех, что раньше называли «засапожными», с узким лезвием длиной в две ладони и деревянной рукоятью. Я, если честно, думал, что найду нечто вроде мачете или что-то в этом роде. Несерьезный ножичек, в общем, даже как-то расстроился немного. Вроде непростая вещь, практически оружие, должно быть в нем что-то такое, необычное. А тут…