Итак, у меня наконец есть зацепка и союзник в том, чтобы выяснить, что на самом деле произошло в ту ночь. Мне уже немного лучше. День был долгим, но я хочу все это записать перед тем, как (попытаюсь) уснуть.

У меня что-то зудит в голове, и это досаждало мне всю прошлую ночь, так что даже когда я проснулась (хватая ртом воздух, что уже вошло в привычку с тех пор, как я вернулась домой), это было первым, о чем я подумала. Не о шепчущем голосе в пустоте моих снов. Не о числе тринадцать, которое мне мерещится повсюду. (Вчера на моей расческе осталось тринадцать волосков. Точно тринадцать. Я осторожно вытащила их и пересчитала. Я разложила их на туалетном столике. Тринадцать мертвых минут, тринадцать мертвых волосков. Поди разберись.) И не о Николе Монро и ее раздутом трупе. Я, пожалуй, считаю, что это подсознательное нечто есть дар. Но ощущается это так, будто это короста, которая зудит и сводит меня с ума.

Они думают, что Эйден имеет какое-то отношение ко всему этому. Но это же смешно. Он не убивал Николу Монро и уж точно не бросал меня в реку. Я это знаю. Я знаю это, поскольку что-то зудит в моей голове. Не память – она все еще не возвращается, – но что-то другое. Что-то, что я должна была уловить, но оно остается вне досягаемости.

Когда я проснулась, была всего лишь половина пятого утра, но я вытащила свою форму для бега с нижней полки шкафа. Я оделась в темноте, собралась, а потом вылезла в окно, спустилась по дереву и вышла через боковую калитку, так же, как должна была сделать в ту ночь. Я поймала свой обычный темп и позволила моему сознанию расслабиться. Странно, что мне так понравилось бегать. Мне этого не хватало всю прошлую неделю или около того, и я радовалась возможности размять ноги и стряхнуть с них тяжесть бездействия. Я выросла сильной. Мне нравится чувствовать, как работают мышцы и сухожилия, когда я бегу по темным дорожкам. Через пару минут я уже не чувствовала холода и раскраснелась, хотя мне было не так уж тяжело дышать. Я знала свой ритм. Интересно, как бы это прокомментировала Хейли, если бы меня увидела? Наташа бегунья. У всех свои секреты.

Было темно, и город почти весь еще спал. Я держалась подальше от главной дороги, и тут было устрашающе тихо, только глухой стук кроссовок и мое ровное дыхание. Я бежала через лес вдоль реки. Я думала, что мне должно быть страшно находиться здесь одной в темноте и так близко к реке, но это было не так. Я, пожалуй, ощущала себя воодушевленной. Когда я направилась домой сразу после пяти, я хорошо себя чувствовала. Гордилась собой. Я даже могла бы проигнорировать то, что мысленно считала шаги и начинала заново каждый раз, когда доходила до тринадцати.

День прошел как в тумане. В школе, встретившись с Хейли и Дженни, я рассказала им о том, что полицейские думают, будто мое происшествие и смерть Николы Монро могут быть связаны. Но на самом деле мысли мои были не об этом. Они спросили, почему полиция решила допросить Бекку, и я пожала плечами. Я не сказала им про Эйдена. И хотя они обе кивнули, я видела, как они переглянулись, и короста в моей голове зачесалась сильнее. Я думала о том, что они скрывают. Было ли что-то, о чем они мне не говорят? В течение всего дня они душили меня своим обожанием, и когда после уроков мы пошли на репетицию, я уже с трудом могла это переносить. У меня было такое чувство, что я снова в реке.

Я улыбнулась Бекке. Она выглядела уставшей. Интересно, она уже проснулась, когда я бегала этим утром? Она улыбнулась в ответ, и я видела, что она испытывает облегчение от того, что между нами все в порядке. Рядом с ней стояла Ханна, которая смотрела на меня, как мышка на кошку. Я лишь мельком взглянула не нее. Она на самом деле никто. Возможно, Бекка решила, что я буду игнорировать ее из-за этой неразберихи с Эйденом. Она ошиблась. Я подумала, а не отправить ли ей эсэмэску с моим следующим шахматным ходом, пока я не участвовала в читке пьесы? От мыслей об эсэмэсках короста снова зачесалась. Я посмотрела на Хейли и Дженни. Короста в голове затихла, и я поняла, что меня терзало: сообщение с незнакомого номера.

Тогда я осознала, что нужно поговорить с Беккой.

* * *

Она, конечно, не хотела выходить на улицу, потому что собиралась встретиться со своим парнем. Бекка все спрашивала, какого черта мы тут делаем и как это поможет Эйдену. Но я нуждалась в ней, а она никогда не могла мне отказать. Она продолжала ворчать, хотя я видела, что она испытала облегчение от того, что я никому не рассказала о том, какие вопросы полиция задавала нам об Эйдене. Она замерзла и выглядела жалкой, да и я так толком ничего ей не объяснила, но мне нужно было, чтобы она пошла со мной. Чтобы тоже увидела это, если там вообще есть на что смотреть.