– Сэр, она уехала из Англии. Она упрекает меня за… за то, что я воспользовался создавшимся положением…

Принц выхватил у лорда письмо. Строчки, написанные Марией, плясали у него перед глазами. Мария написала, что она пала жертвой мистификации, однако обманщикам-таки не удалось ее провести. Она писала, что попытка лорда Саутгемптона ввести ее в заблуждение не может вызвать восторга, равно как и недооценка ее умственных способностей: он, должно быть, считал, что она, Мария, совсем глупа и не в состоянии заподозрить обмана! Поэтому она возвращается к своему первоначальному решению покинуть страну и к тому времени, как лорд получит письмо, будет уже в пути.

Письмо упало на землю. Принц побагровел от волнения; он ринулся в дом, даже не взглянув на слуг, которые, будучи предупреждены о его приезде, хотели оказать ему достойный прием.

Принц бегал взад и вперед по залу, не замечая никого вокруг. Тщетно Саутгемптон пытался успокоить его. Принц кричал и плакал.

– Прошу вас, не забывайте о вашем слабом здоровье, сэр… – лепетал Саутгемптон.

Но принц думал только об одном: он было поверил, что Мария вот-вот станет его возлюбленной, а она уехала… причем неизвестно куда!

* * *

Король, почивавший во дворце Кью, проснулся, как обычно, в пять часов утра и, встав с постели, зажег камин, в котором слуги с вечера оставили дрова. Затем он вернулся в постель, подождал, пока комната немного согреется, и, вновь поднявшись, уселся за государственные бумаги, лежавшие наготове на его письменном столе.

С тех пор, как его делами ведал молодой мистер Питт, король утешал себя мыслью, что управление государством находится в надежных руках. Мистер Питт, как и его отец, держался слегка надменно, однако с королем был обходителен, хотя и давал понять, что, пребывая в должности премьер-министра, он намерен управлять государством без вмешательства Его Величества. Он, конечно, мог попросить у короля одобрения тех или иных своих действий, однако чисто формально, и король это прекрасно осознавал. Насколько же мистер Питт отличается от лорда Норта! Впрочем, будь он похож на лорда Норта, он не был бы таким умелым министром.

Американские колонии… Король даже застонал, вспомнив об этом страшном несчастье. Британии редко приходилось терпеть столь позорное поражение. Им с Нортом всегда это будут припоминать. И все хорошее, что он сделал для страны – а король посвятил служению Англии всю свою жизнь, – не сможет перевесить одну эту трагедию.

«Я никогда, никогда этого не забуду, – подумал король. – Что мы сделали не так? В какой момент я допустил промах, и все пошло по иному руслу?»

Он вернулся мыслями в прошлое. В голове проносились воспоминания о каких-то мелких событиях: они внезапно обступали его со всех сторон, поддразнивали и смеялись, и в конце концов ему показалось, что это лукавые пажи, ворвавшиеся в спальню, желая поиграть в озорную игру под названием «А ну-ка, подразни короля!»

Что за нелепые мысли стали приходить ему теперь в голову!..

Но когда-то он был очень сильным. И верил, что король должен править государством. В юности, когда он с трепетом глядел в будущее и ему казалось, что без лорда Бьюта он не сможет усесться на престол, мать постоянно приговаривала, желая упрекнуть сына: «Будь же королем, Георг!» Эти слова преследовали его даже во сне, и, став наконец королем, он постепенно начал прибирать государственные дела к рукам, заявив:

– Что ж, матушка, теперь я действительно буду королем! И он пытался сдержать свое слово.

Англия вела непрерывную войну с колониями, и Георг не желал ее прекращать. В связи с этим он решил назначить новый кабинет министров, а возглавить его вознамерился сам. Это вызвало протест даже у покорного Норта.

– Ваше Величество прекрасно знает, что в нашей стране наследник трона – если он не лишен благоразумия – не может противиться серьезному решению Палаты Общин. Ваши царственные предки не раз были вынуждены уступить парламенту, хотя это и шло вразрез с их желанием.

Такова реальность. В ЭТОЙ стране король правит лишь на словах. На самом деле бразды правления находятся в руках группы людей, называемой парламентом, и они портят королю жизнь.

Это были люди, подобные Питтам. Питт-старший проявил себя как выдающийся государственный муж: это ему принадлежала честь основания империи. Оглядываясь на прошлое, король мог по достоинству оценить его заслуги и понимал, что Питт-младший пошел по стопам отца.

– Хоть кое-кто и считает меня старым болваном, – пробормотал король, – я не настолько глуп, чтобы не понимать подобных вещей.

Однако своего рода компенсацией за честность у таких целеустремленных людей, как Питты, были дерзость и высокомерие. Питт-младший достаточно высокого мнения о своих способностях и намерен править государством самостоятельно, никому не делая никаких уступок. Питт винил в потере колоний Норта, раболепствовавшего перед королем, и не позволял вмешиваться в дела своего министерства.

«Молокосос! – мысленно ругнулся король, но ему тут же стало стыдно. Мистер Питт вовсе не молокосос, он блестящий политик. И возраст тут ни при чем. Питт – гений, весь в отца, и король должен быть этому рад.

Тем более что мистер Питт находился в оппозиции к Фоксу, а любого, кто враждовал с Фоксом, король считал своим другом. Фокс!.. При мысли о нем глаза короля налились кровью. Фокс повинен во всех грехах принца Уэльского! Король слышал, что Фокс и принц неразлучны. Принц обожал Фокса, он доверял ему, почитал, словно родного отца; а этот отъявленный мерзавец всегда был тут как тут: учил принца пить, играть в азартные игры и развратничать с женщинами. По мнению мистера Фокса, именно так должен жить джентльмен, и принц охотно учится у него всяким безобразиям!

Едва король вспомнил о принце, как у него голова пошла кругом.

– Что будет дальше? – произнес он вслух. – Спрашивается, что будет дальше?

Король встал с кровати. Комната уже нагрелась, а оставаясь в постели, король мог еще долго предаваться мрачным размышлениям о своем непутевом сыне. Лучше одеться, просмотреть бумаги, лежавшие на письменном столе, и вовремя прийти к королеве на утренний чай.

Король задумчиво потянулся к одежде. В Кью он одевался сам. Король был рад избавиться от надоевших церемоний и поэтому наслаждался жизнью в «милом маленьком Кью» – так прозвала загородную резиденцию Шарлотта.

Он жил здесь, будто сквайр в своем поместьи, и в то же время словно мелкий германский князек, обладающий абсолютной властью. Ни решительный мистер Питт, ни пройдоха Фокс не могли нарушить течение жизни в Кью. Если король вводил здесь какие-то правила, все домочадцы обязаны были слушаться и ни один зануда-политик не мог напомнить ему о том, что король должен подчиняться воле парламента.

Поэтому в Кью он устанавливал свои порядки.

В последнее время, поглядев в зеркало, король приходил в ужас. Как он ни старался заниматься гимнастикой и соблюдать диету, ему не удавалось справиться с полнотой. Это было проклятие, тяготевшее над их семейством, и никто не мог избежать ожирения. Какая страшная несправедливость! Он так старается держаться в форме, но несмотря на все ухищрения у него появилось противное брюшко. Брови поседели и стали еще заметнее. Короля всегда изображали на карикатурах более толстым, чем он был на самом деле; вдобавок его рисовали за столом, уставленным роскошными яствами, которых он в действительности никогда даже в рот не брал!