и его авангард расстреляли из засады. Марковцы на такое способны, да и пулемётов у них хватает.

– У вас, выходит, не разведка, а… –   и Сиверс грубо выругался.

Ирина Ивановна и бровью не повела.

– Вспомните лучше, товарищ командующий, в скольких случаях эта «моя разведка» оказалась целиком и полностью права. Мы уже перерезали белым железную дорогу Лиски – Миллерово, взяв Кантемировку; Егоров с востока прорывается к Вёшенской; и вы понимаете, что значит резко усилившееся сопротивление добровольцев в Зосимове, если, конечно, это правда?

– Что же? – угрюмо осведомился Сиверс, не отрываясь от карты.

– А то, Рудольф Фердинандович, что внезапно взявшиеся резервы белых знаменуют начавшийся отход царской армии от Воронежа. Очевидно, они наконец-то осознали опасность стратегического окружения и пытаются сейчас вырваться из кольца. А мы этого допустить никак не можем.

Сиверс недовольно фыркнул.

– И, товарищ комфронта, дивизию Щорса и полк червоного казачества надо не бросать на Зосимов, а отправлять туда, на восток, к Миллерово. Повторю снова: возьмём его – никакие Зосимовы нам не нужны станут. Нам тогда даже Зосимовскую пущу, о которой я упоминала, обходить не потребуется. – По карте теперь порхал красный карандаш Ирины Ивановны, оставляя лёгкие, стремительные пометки, отметины алым, словно следы крови, боёв и пожарищ. – Ямпольскому надо не город штурмовать, укладывая людей в бессмысленных атаках, а оставив против него заслон, всеми остальными частями двигаться вслед за главными нашими силами, на юго-восток.

Красный карандаш лежал теперь неподвижно, словно выбившийся из сил боец.

– А что, если… –   Сиверс резко провёл толстую синюю черту через Зосимов прямо на юг. – Что, если беляки тут как раз и решили прорваться?

– Куда им тут прорываться? – развела руками Ирина Ивановна. – Мы их ещё не окружили. Путь отступления от Воронежа по-прежнему свободен. Правый берег Дона всё ещё в их руках. Нет, товарищ комфронта, никто тут никуда прорываться не будет. А вот нам надо ускорять наступление. Почему я и советую вводить резервы в бой на главном направлении, а не под Зосимовым.

– Нет! – резко и зло бросил Сиверс. – Говорю вам, Шульц, не нравится мне этот проклятый городишка! Марковцы там или нет, но взять его надо непременно! Как вы сказали, обойти Зосимовскую пущу? И обойти, и через неё пройти! Дивизию Щорса – туда! Остальные резервы – вперёд! Город взять во что бы то ни стало!

– Слушаюсь, товарищ командующий. Прикажете подготовить соответствующее распоряжение? И каковы будут дальнейшие задачи этой группы войск после взятия Зосимова?

– Я сам поставлю им эти задачи. И приказ сам подготовлю. – Сиверс быстро вышел, не глядя на закусившую губу Ирину Ивановну. В дверях обернулся, бросил холодно: – И не беспокойтесь, сам же и напечатаю. Ничего, справлюсь уж как-нибудь.

– Слушаюсь, товарищ командующий. Какие будут приказания?

– Никаких. – Створки захлопнулись.

Ирина Ивановна постояла несколько мгновений, глаза полузакрыты. А потом с усилием развела пальцы правой руки – всё это время они, оказывается, судорожно сжимали рукоять «люгера», заблаговременно извлечённого из кобуры.

Бои за Зосимов гремели уже третий день. Красные подтянули артиллерию, теперь уже не два, но двадцать два или даже тридцать орудий громили несчастный город. Пехота Ямпольского попыталась продвинуться через Зосимовскую пущу, нарвалась на минные заграждения и наступать там отказалась наотрез. Пришлось отрядить целый полк и двигаться в обход – только для того, чтобы угодить в тщательно подготовленную белыми засаду, потерять под сотню людей убитыми, втрое больше раненными и бесславно отступить; добровольческий же отряд беспрепятственно скрылся в глубине пущи, они-то знали, как проложены тропинки через минные поля.

Комдив красных решился на ещё один штурм. Окраины Зосимова были уже сильно разбиты артиллерией, немало домов сгорело, под прикрытием орудийного огня пехотные цепи почти дошли до траншей белых – и вновь не удержались, в упор расстреливаемые из пулемётов, подавить которые никак не удавалось.

Неся потери, красные вновь откатились назад.

На четвёртые сутки подошёл 1-й полк червоного казачества, изрядно опередив пехоту Щорса. Вновь попытались ворваться в город, главным образом со стороны реки, – и вновь неудача.

Пятый день ознаменовался прибытием наконец свежих полков щорсовской дивизии. Под крохотным Зосимовым оказалось собрано больше десяти тысяч штыков и сабель красных войск, серьёзная сила.

На шестые сутки начался «генеральный штурм».

– Отчего же вы молчите, товарищ Шульц?

– Вы не задаёте мне никаких вопросов, товарищ командующий.

– Прекратите это! – Сиверс в раздражении прошёлся туда-сюда мимо длинного стола с картами. – Мы не в пансионе, тут капризам и обидам места нет.

– Я не обижаюсь, товарищ комфронта. Все ваши распоряжения – кои вы сочли возможным мне доверить – доведены до войск и выполнены. Чётко и в соответствующие сроки.

Сиверс вновь пробежался вдоль стола. Пестрые карты, исчерченные алыми и синими линиями, покорно лежали, словно карты судьбы, готовые указать, кому жить, а кому нет – тем, кто составлял наполнение овалов, прямоугольников и ромбов, обозначавших полки, дивизии и батареи.

– Что за ерунда с Зосимовым? – Он запустил пятерню в волосы.

– Никакой «ерунды», товарищ командующий, – голос Ирины Ивановны оставался ровен. – Очевидно, мы столкнулись с подошедшими от Воронежа частями, иного объяснения у меня нет. Белые полагают, что мы решили наступать также и в тыл их основной ударной группировки, главные силы которой они так и не отводят. Ямпольский со Щорсом упорно штурмуют город, но противник столь же упорно сопротивляется. Зосимовская пуща заминирована – никто не ожидал, что белые успеют заложить столько минных полей. А мы теряем время. Вы же знаете, что на подступах к Миллерово наступление наше замедлилось, враг понял грозящую ему опасность и бросил туда все резервы. Егоров тоже бьётся аки рыба об лёд. А мы тратим силы в бессмысленных штурмах Зосимова. Простите, товарищ командующий, если я утратила ваше доверие – отрешайте от должности, но не сказать вам этого я не могу.

Сиверс сел к столу, нервно забарабанил пальцами.

– Нет! Зосимов очень важен! Мы сковываем там крупные силы беляков, судя по всему – дивизия, не меньше, может, даже две. Войск у нас хватает, а вот у противника – нет. Что осталось в резерве?..

– Вы же знаете, товарищ командующий. Последний резерв – 1-я Петербургская пролетарская ударная дивизия.

– А ваш батальон, вернее, полк? Ваш с Жадовым? Когда он назад, кстати?

– Товарищ Жадов телеграфировал, что набор добровольцев идёт успешно. Вернётся с личным составом ещё на целый полк.

– Прекрасно, переформируем в бригаду, как и собирались. Только быстрее надо.

Ирина Ивановна кивнула.

– Так что пока будем обходиться тем, что есть.

– Значит, 1-ю пролетарскую – в дело.

– К Зосимову, товарищ комфронта?

– К Зосимову.