– Добрый вечер, мальчики, – еще раз сказала она, увидев развалившуюся на диване тушу Ермолая.

– Какие мы тебе мальчики? – презрительно усмехнулся он. – Мы пацаны.

Шустрик, оказавшийся сбоку, положил руку на бедро девушки, с вожделением провел ладонью вверх, задержался на груди, сжал пальцы.

– Ой, – хихикнула она, – щекотно.

Вальяжно опустив руку, Шустрик предложил:

– А ты «Смирновки» выпей или на вот, пыхни косяком.

– Спасибо, – с деланным смущением сказала она, – я же на работе, мне нельзя.

– Дербани сто грамм, – поддержал компаньона Ермолай, – расслабишься.

– Заодно и ротик свой продез… дез…

Заплетающийся язык Шустрика не в состоянии был выговорить такое сложное слово.

– Продезинфицируешь, – закончил за него Ермолай.

Они загоготали.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, мальчики, я лучше после работы расслаблюсь.

– Не хочешь пыхнуть косяком, – веско, со значением произнес Ермолай, – будешь курить кожаную трубку.

«Мальчики» снова расхохотались.

– Чо смотришь? – Шустрик ущипнул гостью за бок. – Два минета за раз делать умеешь?

– Где у вас ванная? – вопросом на вопрос ответила она.

– Чистенькая попалась. Ладно, сейчас покажу.

Шустрик загасил остатки сигареты в пепельнице и направился в прихожую.

– Во, – показал на дверь. – Тока в этой ванне помыться нельзя. А вымазаться можно.

– Я сама посмотрю.

Девушка скользнула мимо Шустрика в дверь.

Он было направился назад, но, сделав пару шагов, развернулся и заскочил в ванную комнату.

Девчонка стояла спиной к Шустрику, пытаясь что-то достать из своей сумочки. Услышав, как за спиной скрипнула дверь, она мгновенно захлопнула сумочку и обернулась.

Шустрик обхватил ее руками, стал жадно ощупывать, целовать шею, полез под майку.

– Погоди, милый, ты что?

– Не могу больше терпеть, – прохрипел Шустрик, целиком отдавшись зову плоти. – Быстрей давай, быстрей.

Она пыталась увернуться, но тщетно.

– Погоди, милый, дай я хоть презерватив достану.

Он вырвал у нее сумку и швырнул под ноги.

– Не надо никаких гондонов, я так хочу. Не бойся, забашляю вдвойне.

Он прижал ее к стене, ногой пытаясь раздвинуть колени, а рукой шаря по поясу в поисках пуговицы на джинсах.

Пуговица как назло застряла в петле и никак не желала расстегиваться.

– Бля, – ругался Шустрик, – ну давай же, давай.

Занявшись одеждой, Шустрик позволил девушке высвободить одну руку.

– Шустрый, ты где? – донесся из комнаты крик Ермолая.

– Да пошел ты! – на мгновение оторвавшись от возбуждающего занятия, проорал Шустрик.

Услышав столь определенный ответ, Ермолай понял, что некоторое время ему придется остаться в одиночестве. Потянувшись за посудой, он не спеша наполнил рюмку «Смирновской», отложил дымящийся чинарик, соорудил из куска ветчины и огурчика что-то вроде хот-дога, то есть попросту обернул огурец куском мяса, после чего с наслаждением выпил водку и принялся закусывать.

Тем временем Шустрик никак не мог приблизиться к заветной цели. Шаря правой рукой по спине девушки, левой он тщетно пытался расстегнуть ей джинсы.

– Твою мать.

Ругнувшись в очередной раз, он нагнулся, пытаясь определить причину своих неудач.

Девушка выдернула из волос тонкую черепаховую заколку коричневого цвета.

– Тихо, милый, тихо, – приговаривала она, высвобождая и другую руку.

Шустрик был уже готов зубами сорвать ненавистные джинсы с этого теплого, мягкого, вкусно пахнущего тела. Он даже не почувствовал, как на лицо ему легла нежная девичья ладонь.

– Тихо, тихо…

Девушка резким, хорошо заученным движением вогнала своему пылкому поклоннику острую заколку в шею, чуть пониже мочки уха.

По телу Шустрика пробежала короткая судорога, из зажатого ладонью рта не вырвалось ни единого звука.

К тому моменту, когда на заколке, торчавшей из-под уха Шустрика, показалась первая капля крови, он был уже мертв. Тело его обмякло, ноги подкосились, и девушка, аккуратно придерживая труп за голову, уложила его на пол ванной комнаты. Осторожно выдернув из раны орудие убийства, испачканное в крови и в сером мозговом веществе, девушка спокойно открыла кран, обмыла заколку под струей воды и, свернув волосы на затылке, воткнула в них заколку.

Прошло еще несколько минут. Из ванной комнаты слышался только плеск льющейся воды.

Подкуривший Ермолай начал скучать.

– Шустрый, скоро вы там? – крикнул он. – Кончай бараться, а то я сейчас зайду – поперхнешься.

До его слуха донесся скрип открываемой двери.

– Давно бы так. Давай на морде бифсы балуй.

Тихо ступая по затертому полу мягкими кроссовками, девушка вошла в комнату.

К удивлению Ермолая, жаждавшего увидеть поскорей аппетитное женское тело, одежда на этом теле почему-то была представлена в полном комплекте.

К тому же в руках девушка держала сумочку.

– Ты чего? – недоуменно произнес он. – Че, Шустрик херню какую сотворил? Ты не думай, он у меня до утра «Дуньку Кулакову» гонять будет.

Странно улыбаясь, девушка открыла сумочку, вытащила из нее пистолет, взвела курок и направила ствол прямо в лоб Ермолаю.

– Э, ты чего? – криво усмехнулся он, не понимая, что происходит. – Шутки шутить вздумала? Так я…

Он не успел договорить.

Девушка с расстояния в полтора метра влепила ему в голову две пули.

На продавленный диван, уставленный грязной посудой стол и замызганный пол фонтаном разлетелись красно-серые брызги и осколки черепа.

Тело Ермолая медленно сползло с дивана и грузно шлепнулось на пол.

Девушка вытащила из кармана носовой платок, аккуратно протерла им пистолет и бросила оружие под стол. После этого она быстро покинула квартиру.

Один труп лежал на покрытом треснувшей плиткой полу ванной комнаты, и вокруг его головы медленно растекалась лужа крови. В каком-то смысле Шустрику повезло больше, чем Ермолаю: на похоронах он мог хотя бы лежать в открытом гробу. А вот то, что осталось от головы Ермолая, могло напугать даже привычных ко всему патологоанатомов. Пуля, выпущенная с близкого расстояния из «тэтэшки», оставила от черепа лишь несколько осколков да нижнюю челюсть, очень напоминавшую улыбку чеширского кота из сказки про Алису в стране чудес. Оскаленные зубы были, а головы как не бывало.