— Я, конечно, понимаю, что вы ни при чем, но девочкужалко. Ей ведь лет пятнадцать, не больше. Там какие-то пацанята балуют. Японимаю, от этих подростков лучше держаться подальше. Только убьют ведь пацанкупросто так, из озорства.

Где-то впереди раздался девичий вопль.

— Сколько их? — достал пистолет.

— Трое. Совсем молоденькие пацаны. Укололись, наверное,или накурились. По всей вероятности местные.

— Антон, на кой черт нам это надо?! — взорваласья. — Зачем нам лишние проблемы?! У нас и своих хватает.

— Но ведь может погибнуть ни в чем не повинный ребенок…

— Так уж и не повинный… Нормальные дети дома сидят.Чего она ночью поперлась на кладбище?

— В жизни может случиться всякое. А если бы на ее местеоказался твой сын?

— Сравнил! Зачем ты достал пистолет? Ты собралсяперестрелять этих обкуренных детей?!

— Нет. Я просто их пугану.

Посмотрев на Антона, я поняла, что с ним бесполезно спорить.Его благородство, которое мне так приглянулось, вывело меня из себя.

— Нам нужно как можно быстрее найти сарай и положитьденьги, — раздраженно заговорила я. — На счету каждая минута.

— Мы уже почти на месте. Думаю, мы ничего не потеряем,если спасем человеческую жизнь.

Антон пошел за бомжем. Я семенила следом. Неожиданно бомжостановился и посмотрел себе под ноги.

— Что там? — нервно спросил Антон.

— По-моему, тут лужа крови. — Где?

В тот момент, когда Антон наклонился, откуда-то выскочилидва верзилы и один из них ударил Антона по голове. Антон тихонько вскрикнул иупал.

— Максимыч, ударь его еще, чтобы до утра неочухался, — словно во сне донеслось до моих ушей.

Второй верзила похлопал бомжа по плечу и сунул ему в кармансторублевую бумажку.

— Молодец, на бутылку заработал. Так держать. Бомжрасплылся в улыбке, раскланялся и скрылся между могилами.

— Смотри-ка, а у этого кренделя даже пушка имеется.Настоящая, боевая. — Бандит поднял пистолет Антона. — Может, егопристрелить?

— Пусть живет. Все равно до утра не очухается, аочухается — ничего не вспомнит.

Верзила повертел пистолет в руках и несколько раз ударил имлежащего Антона. Мне показалось, что Антона убили. Я громко закричала ибросилась прочь, но тут же и налетела на могильную ограду. Один из бандитовсхватил меня сзади за воротник.

— Коза, ты куда хотела убежать? — усмехнулся он.

Я вздрогнула и почувствовала, как в мою шею уперласьхолодная сталь ножа.

— Давай, шевели ногами.

Они подвели меня к небольшому склепу и втолкнули вовнутрь.То, что я увидела, не поддается никакому описанию. На стенах были намалеваныстранные надписи и непонятные знаки. Посреди маленькой комнаты лежалаобнаженная девушка лет пятнадцати. Она была привязана за руки и за ноги к двумдоскам, скрепленным между собой крестом. Вокруг девушки стояли четверо вбезразмерных балахонах и больших капюшонах. Мерцали свечи, освещающие мрачныйритуал предстоящего убийства. Один из верзил связал мои руки толстой веревкой ипосадил меня прямо на пол.

— Сиди как мышь, — предупредил он. — Поритуалу ты будешь следующей жертвой. Так что у тебя еще есть время насладитьсяостатком жизни.

Он вышел из склепа, и я решила, что он хочет застрелитьАнтона, чтобы избавиться от свидетеля. Силы оставили меня. Как в бредунаблюдала я происходившее. Тип, стоящий в изголовье девушки, бормотал какие-томолитвы. Как только он замолчал, второй показал всем присутствующим живогоголубя. Через несколько секунд он достал большой нож с острым лезвием и отрубилголубю голову. Кровью птицы он окропил тело девушки, нарисовав пальцем на ееживоте кровавую пентаграмму.

Девушка смотрела на все, что с ней происходит, безразличнымвзглядом. Мне показалось, что она находится под действием сильнодействующихнаркотиков. Один из этих страшных людей с явно больной психикой достал чашу сритуальным напитком и, предварительно из нее отхлебнув, пустил ее по кругу. Всевпали в транс и, отвязав девушку, начали чудовищную оргию.

Первым девушку изнасиловал тот, который стоял у изголовья исчитался самым главным. Как только он кончил и громко закричал, на неенабросились все остальные. Я затаила дыхание и боялась пошевелиться. Япрекрасно понимала, что меня ждет то же самое и мысленно молила о том, чтобы меняпоскорее убили и не глумились надо мной так, как над этой несчастной. Сектантызверели все больше. Они насиловали девушку вдвоем и втроем. Девушка пересталастонать и замолчала. Наверное, потеряла сознание. Возбужденные фаллосыпроникали в ее бездыханное тело. Кто-то умудрился засунуть свой распирающийчлен подмышку, кто-то пристраивал его между грудей. Зверское насилиесопровождалось сумасшедшими воплями и дикими стонами. Один из сектантов укусилдевушку за грудь и, взяв нож, отрезал ей сосок. Скоро девушка лишилась второгососка и нескольких пальцев на ногах.

Жуткая картина подействовала на меня отрезвляюще. Я ужемогла чувствовать холодную мокрую стену у себя за спиной и начала соображать,как выпутаться из этой страшной истории. Оба верзилы были на улице. Возможно,они сторожили склеп, чтобы не вошел посторонний. Сектанты были занятыиздевательством над своей жертвой и не обращали на меня внимания. Неподалекувалялся старенький перочинный ножик. Я подползла к ножику и с трудом ухватилаего обеими руками. Перерезать тугую веревку оказалось довольно сложно, на этоушло около десяти минут. Я совсем обессилела. У меня кружилась голова, мучилиприступы тошноты. Один из сектантов вонзил в грудь девушки здоровенный нож иначал мазать своих собратьев кровью. Собрав последние силы, я встала ибросилась к выходу. Выскочив из склепа, я налетела на стоящего у входа верзилу.От неожиданности он покачнулся и выронил сигарету.

— Эй, овца, ты куда собралась?! — крикнул он.

Я даже не знаю, как мне удалось развить такую бешенуюскорость. Крепко прижимая к груди свою сумку, которую я не забыла прихватить всклепе, я бежала, стараясь не упасть и не оглядываться назад.