Старший помощник наконец отважился высказаться:

– Взгляните на запад. Все плоско как блин. Не хотел бы я оказаться здесь в туман. Вон тот мыс… – он протянул руку в сторону берега, – лежит так низко, что глазом моргнуть не успеешь, как сядешь на мель. Верно говорю?

Они бросили якорь у кромки сплошного льда близ восточного берега фьорда. Как и предписывалось – неподалеку от бухты Хекла к югу от мыса Крозьепюнтен. Перед ними, закрывая лунный свет, вздымались отвесные стены гор. Корабль едва можно было различить в тени пятисотметровой горы Хекла.

– Вот и хорошо, отдохнем пару часиков. А потом достанем из трюма снегоходы и спустим их на лед. Чтобы зря время не терять.

В голосе капитана звучало облегчение. Переключаясь на резервный мотор, он чувствовал, будто гора свалилась с плеч.

Стейнар приехал в хижину на мысе Экхольм только заполночь. Кристиан с Ларсом Уве к тому времени уже спали, но проснулись от рева снегохода.

– Не мог еще попозже припереться? – съязвил Кристиан. Он наклонился, чтобы забросить пригоршню углей в почти погасший очаг.

Стейнар стоял посреди комнаты в снегоходном комбинезоне и со шлемом под мышкой.

– Черт возьми, я спешил, как мог. Но на шахте сейчас переполох. Все были в сборе: и директор, и мастер, и целая куча этих, мать их, экспертов. Мне удалось вырваться только в районе десяти. Я даже домой не стал заезжать. Схватил снаряжение, вскочил на снегоход и двинул прямо сюда.

– Что еще за переполох? – недоверчиво поинтересовался Ларс Уве. – Когда мы уезжали, все было спокойно.

– Да что ты говоришь. Это вообще-то тянется уже не одну неделю. Просто обычных шахтеров не всегда ставят в известность. И, кстати, это все, что я могу вам рассказать. Мастер запретил нам обсуждать эту ситуацию. С кем бы то ни было.

Раздув наконец огонь в очаге, Кристиан выпрямился и повернулся к остальным:

– Тоже мне новость, все как обычно. Показатели выше нормы. Из расщелин горы шпарит газ. И теперь они боятся пустот, которые какой-то геолог якобы видел в отчете сейсмологов. Они уже зарыли двенадцатый штрек. Как по мне, раньше времени. Там еще было, чего добыть. Но если вы так боитесь, закрывайте и тринадцатый, верно? Угля в горе, полагаю, еще много.

В последние дни Стейнар провел достаточно времени в компании руководства, и оттого его не мог не раздражать самоуверенный тон товарища:

– Как бы то ни было, я не могу поехать с вами к Хинлопену. Не выйдет. Мне завтра ни свет ни заря снова надо быть в шахте.

– Твою ж мать… – Кристиан чувствовал, что теряет власть над инженером. Но не знал, что возразить. Даже он понимал, что Стейнар не мог перечить горному мастеру.

Стейнар, пятясь, вышел за порог, и вскоре в хижине услышали, как взревел мотор его снегохода. Кристиан выбежал следом в одних носках. Стейнар уехал, предварительно отцепив доверху загруженные сани.

– И что теперь будем делать? – спросил Ларс Уве. Он ни на минуту не сомневался, что Кристиан что-нибудь придумает.

Решение было не блестящим, но единственно возможным. Кристиан ни за что не согласился бы оставить часть груза в хижине. Это было равносильно явке с повинной. Нет, им следовало увезти с собой все. Они решили прицепить к одному из снегоходов вторые сани и вести его поочередно. Путь по пересеченной местности и нетронутым снегам грозил затянуться.

Они выехали немедленно. Ясный свет луны немного облегчал дело. И все же дорога из сердца Билле-фьорда через ледники вниз к Вейде-фьорду была неописуемо тяжела. Снегоходы завязли в снегу, сани перевернулись, и им пришлось снимать весть груз, чтобы поставить их на полозья, – и все это на лютом морозе.

– Для полной картины не хватает только встретить медведя, – буркнул Кристиан.

Он твердил это уже два часа. Ларс Уве и сам по карте видел, что путь еще не близкий. Но он слишком устал и замерз, чтобы отвечать.

Лед в Вейде-фьорде лежал ровный, укрытый крепким слоем наста. Приятели-шахтеры мучительно боролись со сном. Мысль остановиться и вздремнуть немного, не слезая со снегоходов, казалась очень соблазнительной. Но они заставили себя ехать дальше. Субботним утром они наконец-то въехали в бухту Моссель и оказались на полуострове Хекла.

Они остановили снегоходы на пригорке, прямо над обветшавшей шведской научной станцией, построенной когда-то для экспедиции 1899 года. С места, где они стояли, на станции нельзя было различить никаких признаков жизни. Казалось, дом совсем развалился. Вся южная стена представляла собой просто кучу досок, лишь отчасти поддерживавших кровлю. Но потом Кристиан заметил блики света в северной части строения. Видимо, внутри все же были люди.

На борту «Исхавстрола» имелось два древних снегохода. Кок считал, что эти машины могли накликать на них беду. Но не спешил делиться с другими своим мнением, по крайней мере точно не с капитаном, у которого были свои виды на эти снегоходы. Капитан Харальд был тот еще старый плут. После нескольких часов целительного сна под мягкое покачивание судна и приятное урчание вспомогательного мотора к команде вернулась бодрость. Штурман связался по радио с двумя другими траулерами и сообщил, что «Исхавстрол» стоит на якоре у кромки прибрежного льда во внутренней части Сорг-фьорда. Снегоходы краном спустили на лед, за ними последовало четверо саней. Капитан вместе с тремя членами команды спустились следом по трапу.

Они подъехали к северному краю шведской станции, выгребли сугроб, который намело под разбитым окном, нашли несколько досок и заделали пролом. Внутри имелась огромная круглая печка-буржуйка. Очистив печь и трубу ото льда и всякого мусора, накопившегося за годы, они в конце концов смогли развести огонь. И вскоре пространство того, что некогда было гостиной, заполнил бодрящий запах свежесваренного кофе. Теперь оставалось только сидеть и ждать. Все четверо умиротворенно курили, изредка перекидываясь парой слов. Они наслаждались покоем твердой земли под ногами. От растущих порывов ветра одна из отошедших досок стала с шумом биться о стену. Но в остальном было тихо.

Кристиан с Ларсом Уве съехали с крутого склона горы Хекла чуть быстрее, чем планировали. Но груз на санях был примотан на совесть, так что при спуске ничего не выпало. Они ввалились в ветхую избушку на негнущихся ногах, измотанные до основания долгой поездкой. Воздух в помещении с порога обдавал жаром. Оттого, что одно окно в комнате заколотили досками, а оставшееся выходило на север, внутри царил полумрак. Единственным источником света были тлеющие угли буржуйки, видные сквозь приоткрытую задвижку.

– Етить-колотить, да тут баба? – шепнул Ларс Уве Кристиану и застыл посреди комнаты.

Кристиан бросил на товарища быстрый взгляд.

– А то. Сам понимаешь, лов на севере длится не один месяц, – он ухмыльнулся и подтолкнул Ларса Уве в спину.

– Так она еще и иностранка! – Ларс Уве изумленно уставился на черную до пояса косу.