Бухнула дверь.

– Не могу больше! – Инночка щелкнула замком и с ненавистью посмотрела на потолок. Опальный сосед осторожно скребся, видимо, ликвидируя последствия аварии. – Второй раз за месяц топит!

Ее губа по-детски выпятилась, в воздухе заметались искры подступающей истерики. Этого еще не хватало. Впрочем, я знаю, что делать. Легкое внушение, заказанная по телефону пицца… Через час повеселевшая Инна сыто клевала носом перед компьютером, где вовсю бушевали сериальные страсти. Горел ночник, за окнами плескалась темнота, звенела смехом и музыкой. Сейчас бы туда, к жизни, ярким эмоциям и вкусной еде, но… Потом, все потом. Чаепитие в застенках инквизиции съело все бонусы, пора наведаться к спонсорам. Я свернулась калачиком в углу дивана, натянув повыше застиранный плед – если опять кровь вздумает хлестать, выброшу его на фиг, прежде чем Инночка начнет метаться и вызывать скорую.

Энергия… Сотканные из миллионов искр теплые волны. Плывут, качаются, манят. И я иду. Это приятно, до безумия: коснуться, почувствовать. Слиться с ними и нырнуть – далеко, в самую глубь. Свет. Мощный, неуправляемый и совсем не родной. Белизна окрасилась алым, заструилась шелком между пальцев. Что это? Гигантская простыня?

О… Сразу ясно, кто автор. Надо же, не простыня. Ковер. Роскошный, мягкий, устилающий огромную лоджию с рельефным бортиком. Высота потрясающая, внизу – бесконечные ряды кресел и сцена, наглухо затянутая тяжелым бархатным занавесом. Театр, значит. Лишь бы не балет. Мой мозг взорвется, если сейчас кто-то явится в лосинах и сделает фуэте.

Я с комфортом устроилась на длинном диване, полукругом опоясывающем лоджию. Сзади зашуршал ковер, по плечу скользнула ладонь.

– Есть успехи? – выдохнули в ухо.

– Есть проблемы.

– Сладкая, у кого же их нет…

Я слегка отодвинулась, в ответ выразительно хохотнули.

– Ну и? – В его голосе прорезались нотки нетерпения.

Что «ну»? Драматическая пауза! Сам виноват, театральные декорации на меня дурно влияют. Ладонь поползла с моего плеча выше – к шее… Я осторожно повернула голову вполоборота, якобы поправляя волосы. Хитрющий взгляд темных глаз следил за мной неотрывно, и в них плясали черти, с вилами. Ох уж эти черти, ох уж эти вилы, ох уж эта задница… Я покосилась ниже – не в лосинах. Жаль. Хоть посмотреть, раз уж не потрогать.

– Проверила четыре мира, – голосом пай-девочки доложила я. – Пока ничего интересного.

– У тебя еще целых сорок шесть попыток, – сказал он невозмутимо. – И все это никак не тянет на проблему, детка.

– Меня допекает одна организация.

– Неужто ЖЭК? – Его рука вдруг соскользнула прочь, оставив мою шею в покое. – Или свидетели Иеговы? Коллекторы? Ведущие программы «Необъяснимо, но факт»?

Занавес с торжественным шуршанием отъехал, открыв застеленную красной ковровой дорожкой сцену и парящий в воздухе экран, с которого жалобно улыбалась я, лепеча что-то в облепленный стразами микрофон. Крупные, с горошину, слезы катились по щекам, падали с экрана на сцену, выжигая дыры на ковровой дорожке. С пустых кресел прилетели бурные овации. Гад!

– Какие познания! – закатила я глаза. – Но мимо. Так называемый Совет. Контролируют вемов, якобы бдят интересы обычных людей и прочая возвышенная чушь.

– А… – равнодушно отозвался Тео. – Всегда такие были.

Ясно, в его представлении это тоже на проблему тянет. Экран потух, ковровая дорожка свернулась в рулон, сверкнув дырками. Овации сменились разочарованным свистом.

– Они вами интересуются. Ритуалом, жертвами, появлением новых миров.

– Пусть, – Тео перепрыгнул через диван и уселся рядом, закинув ногу на ногу. Хищное выражение на смуглом лице, иссиня-черные волосы до плеч, двухдневная щетина. Хорош, бандитская морда. – Не они первые. Ритуал… Назовут же. Это все?

Тон стал недовольным. Не ожидал ведь он всерьез, что я управлюсь так быстро.

– Я тут подумала… – неторопливо сказала я. Тео приподнял бровь. Поперек сцены протянулась белая простыня, по ней заскользили тени. Водящие хоровод сердечки с когтистыми лапами. Внизу пронеслось испуганное «О-о-о…». – Можно действовать методом исключения: убирать из списка подозреваемых тех, кто регулярно не отклонялся от плана. Нашла два похожих убийства: в обгоревшем доме и библиотеке.

– Библиотеке с кучей высоченных шкафов? Книги, книги, книги, дурацкий ковер?

– Да…

– А дом с заколоченными окнами и лестницей на три пролета?

Мозг отчаянно сопротивлялся, подсовывая надежду на невероятное совпадение.

– Только не говори, что это был ты!

– Ладно, не буду, – ухмыльнулся он.

Сердечки на простыне перевернулись вверх тормашками, превратившись в…

М-да! Зачет. У меня снова полный комплект подозреваемых.

– Идея мне все равно нравится, – не отступилась я. – Почерк можно проследить.

– Вперед, – подмигнул Тео. – Справишься, разрешим остаться с нами.

– Спасибо, отец родной. Только вот она что-то не захотела.

Простыня с треском разлетелась на части, сцену усеяло лоскутами. Направленный на меня взгляд стал жестким и колючим, под стать щетине. Нарвалась, Соня. Знала ведь, что про их шестую лучше не говорить. Опаляющее щеку дыхание, требовательное прикосновение пальцев к подбородку. И все как на ладони – события прошлых дней, в подробностях, вплоть до каждой оброненной фразы. Но без мыслей и чувств. Хоть какой-то простор для маневра… Главное, что ему было нужно сейчас знать – я никому не проболталась.

– Ты все сделала правильно, – сказал Тео неохотно, будто что-то ему все-таки не понравилось, но он сам не мог понять, что именно.

Меняем тему. Причем срочно.

– В Совете сказали, что пытались помешать вам в прошлый раз. Кто тогда из ваших был?

– Базиль.

Да чтоб его! Сглазила меня Анита, не иначе.

– Мне надо знать, что случилось в тот раз. Очень надо.

– Софи, это легко устроить, – усмехнулся Тео и провел большим пальцем по моему подбородку.

Энергией переполнило до краев, бросило в жар, словно в кипяток окунуло. Дыхание остановилось, время тоже. Очутилась на сцене, в ухо дунул тромбон на ножках. Кресла развернулись, кинулись врассыпную кто куда. На голову опустился занавес – тяжелый, удушающий, взвился серой воронкой. Танец кривых линий, шипение. Перед глазами пронесся чертов лабиринт, при всем желании не заблудишься – вытолкнуло вон. Все завертелось, смазалось, превратилось в сплошное пятно.

Я осторожно открыла глаза. Сумеречный лес, журчание реки, хижина за кустами. Ё-мое… Спасибо, Тео. Хотите знать, сколько зубов у тигра? Подойдите и пересчитайте. Хотите знать, что случилось с Базилем? Идите и спросите. У него. Самого. Лично. Нет уж, лучше тигр…