в груди бешено колотится. Я уже начинаю бояться не только того, что Ник может прийти в себя и не так все это понять, но и своей реакции. Я столько времени держалась в стороне. Уходила от любого контакта, и не просто так. Потому что не была уверена в своей реакции. Господи, какой кошмар…

Сажусь к парню на колени, обнимаю его руками и прислоняюсь настолько сильно, настолько только могу и хватает сил.

Я перестаю трястись от холода спустя минут десять, Ахметов чуть позже.

Все это время я прислушиваюсь к его дыханию. Про себя молю, чтобы ему стало лучше. Иначе я никогда в жизни себе этого не прощу. Это же из-за меня. Если бы я разрешила ему залезть под плед, возможно этого бы и не было.

Вздрагиваю в тот момент, когда Ник начинает шевелиться. Это же хорошо, да? Это он приходит в себя? Сердце колотится как ошалелое, когда руки Ника касаются моей обнаженной спины, скользят выше вызывая на коже тысячи мелких мурашек. Самое ужасное, что мне не хочется от него отстраниться в этот момент.

— Ник, — тихо хриплю, зову парня.

— Тссс…, - он мне отвечает, скользит пальцами выше, — не порть момент…

Глава 18

Глубоко вдыхаю. Совершенно не знаю, как успокоить до ужаса колотящееся сердце. Наверное, стоит радоваться, что Ахметов пришел в себя. Снова в сознании. Значит все не так плохо. Не так ужасно, правда?

— Ник… — Снова произношу его имя. Чертов голос предательски охрип и меня практически неслышно.

Я не знаю, что делать. Не знаю, как реагировать. Мне до чертиков приятны его прикосновения. Но ведь это неправильно… Нечестно по отношению к другим людям…

— Я пиздец сколько раз об этом мечтал, — его рука скользит выше, заставляя тело дрожать. Лучше бы он молчал. Господи, лучше бы молчал…

Ник такой горячий в этот момент, а я дрожу всем телом как будто от дикого холода. Разряды тока проникают под кожу, бьют ударом раз за разом. Я должна отстраниться. Должна сказать Ахметову, чтобы не прикасался. Я ведь знаю, что стоит мне настоять и он меня отпустит. Ничего не сделает без моего согласия. Я черт возьми это знаю, но молчу.

Воспоминания яркой вспышкой врезаются в память. А ведь было время, когда меня не мучила совесть. Я не думала о том, как отреагируют другие люди. Не нужно было переживать за то, что я сделаю кому-то больно. Потому что Ахметов был мой, а я — его.

— Ник, это неправильно… — Хриплю в ответ, выгибаюсь в спине, потому что его пальцы скользят выше, добираются до шеи. Он знает где прикоснуться, чтобы я вспыхнула за секунду. Ник знает все мои эрогенные точки.

Прохладный воздух пробирается под плед, я, конечно, могу списать мои затвердевшие соски на то, что это от прохлады, но… себе врать не получается. Закусываю нижнюю губу, прогибаюсь в спине сильнее и мои соски соприкасаются с голым торсом Ника.

— Блять, — хрипло рычит, слышу, как он сжимает челюсти, в бедро упирается его возбужденный член. Да, Ахметов не полностью голый, но ткань совершенно ничего не скрывает, — как же ты пахнешь. — Его нос тут же касается моей шеи, он вдыхает мой аромат, а от этого у меня внизу живота все сводит приятной судорогой.

Я так хочу, чтобы он прикоснулся языком к моей шее, поднялся вверх, а после закусил зубами мочку моего уха. Хочу, чтобы после его зубы сжались на моем соске, а я громко простону его имя и зароюсь пальчиками в его непослушные волосы. Господи, как же я его хочу. Как с этим бороться? Как быть сильнее своих порочных желаний?

В отличие от меня Ник прекрасно знает, что делать и чего он хочет. Одно резкое движение и я сижу на нем верхом. Мои ноги широко расставлены, я сжимаю ими его бедра, а в промежность упирается его возбуждение. Ник все еще одет. Это единственное, чем я себя сейчас успокаиваю.

— Нам нельзя, — вырывается из моего рта вместе со стоном.

Его губы так близко. Горячее дыхание обжигает кожу. Ник сжимает пальцами мои ягодицы и сильнее меня вдавливает в себя. Я громко стону, а после прикасаюсь губами к его губам. Разряд тока пронизывает насквозь. Я даже подумать не могла, что так сильно отреагирую на это прикосновение.

Скольжу языком по его губам, полностью окунаюсь в это безумие. Ник рычит, а после его рука скользит в мои волосы, сильно их сжимает у корней и притягивает меня ближе. Его язык проскальзывает в мой рот, а я громко стону. Господи, как же я ярко на все это реагирую. Наши языки сплетаются, но я не успеваю за напором Ника, он буквально трахает меня языком. Имеет настолько горячо и сильно, как мне раньше нравилось. Он помнит все…

Я зарываюсь пальцами в его волосы. Тяну, причиняю боль. Ник в ответ прикусывает мою нижнюю губу. Это самый настоящий экстаз. Это то, чего я больше всего боялась. То, чего мне не хватало. Эмоции на грани. Адреналин. Бешеная страсть. Все то, чего нет с Мироном. Я ведь специально выстраивала себе другую жизнь. Другие отношения. Прекрасно помня к чему приводит дикая одержимость… А оказалось, что этой самой одержимости мне так сильно не хватало все это время.

— Ник, — разрываю поцелуй, хриплю в его губы, — мы поступаем плохо, очень плохо… — Я надеюсь, что хотя бы у него проснется совесть, если моя так глубоко погрузилась в сон.

Но Ахметов не оправдывает мои надежд. Он снова сжимает моя ягодицы, вжимает меня в себя настолько сильно, что его возбужденный член проходится по моему клитору… И я вздрагиваю от этого прикосновения.

— Мы никогда не были хорошими, Коротышка.

Хочется ему возразить. Сказать, что это неправда. Я никогда не была плохой. Но это сложно сделать, когда Ник снова запечатывает мой рот поцелуем. Если прежде плохой я не была, то кто я сейчас? Я явно не хорошая девочка Аня, которая должна поступать как угодно, но точно не так, как она поступает сейчас. Будет ли раскаяние? Обязательно будет. Моя совесть