застежкой, он был украшен уголками с изображениями драконов. Она вырвала из него фотографии серьезных дам и бравых военных, чтобы вместо них вставить лица своей родни и, конечно, собственное лицо с накрашенными бантиком губами и вытаращенными глазами.

Ее родители и бабушки с дедушками были простыми людьми, их фотографии были самыми обычными. Но мятые платья, хмурые лица и грубые руки нелепо смотрелись в вычурном дворянском альбоме. Рая даже не догадывалась, что сделала из своих близких посмешище. И как только Ксения Кирилловна согласилась отдать альбом?

Настал день, когда планы Раисы стали явными. Старушка по-прежнему лежала в своей кровати, почти не видная в куче тряпья и одеял — лишь были заметны ее острый нос и седая прядочка, торчавшая из-под грязного кружевного капора. Она с ужасом наблюдала за своим книжным шкафом, который раскачивался из стороны в сторону. Стекла дребезжали в его фигурных дверцах. Двое мужчин, их привела Рая, пытались сдвинуть шкаф с места. Но он даже без книг оставался тяжелым.

Рая суетилась рядом, переживая, как бы чего не поцарапали и не побили. Ведь это в ее комнату переезжали вещи Богдановичей. Но мебель не желала покидать свою настоящую хозяйку. Большие напольные часы, высотой с человеческий рост, недовольно стонали и дребезжали, когда мужчины их переворачивали.

С зеркалом в металлических завитушках и столиком им тоже пришлось повозиться, отрывая их от стены. Письменный стол, тот вообще отказался пролезать в Райкину дверь. Он так упирался в дверной проем своими широкими, похожими на колонны ножками, что похитители сдались и оставили его в прихожей рядом с Обиженным Сундуком. Только стулья с лебедями были перенесены без особых трудностей — так же, как и разрисованный кораблями и башенками экран для камина.

Пока мужчины пыхтели с мебелью, Рая перетаскивала к себе мелочи и напоминала сороку, ворующую блестящие предметы. В ее руках, сменяя друг друга, оказывалось пасхальное эмалированное яйцо, поднос с кофейными принадлежностями, «бисквитная» скульптурка, хрустальная печатка, серебряный свисток, в котором прятался карандаш, бронзовая фигурка сфинкса на подставке, фамильный медный гонг.

— Дин г… Бум-м-м…

Это гонг торжественно попрощался с Ксенией Кирилловной.

Мама и Манана вышли из своих комнат.

— Чужое брать нехорошо, ни при каких обстоятельствах, — строго сказала Рае мама.

— Что?? Да она мне все сама разрешила взять после ее смерти! — возмутилась Райка.

Неужели Ксения Кирилловна умерла?

Старушка лежала, уставившись невидящим взглядом в потолок, и силилась что-то произнести. Мама склонилась над умирающей.

— Воры…

Это были последние слова Ксении Кирилловны.

* * *

«Здравствуй, дорогой папочка!

Поздравляю тебя с наступившим 1942 годом! Как ты встретил его? Мы отпраздновали втроем: Мама, я и Рыжик. Ели картошку и варенье. Я нарядила маленькую елку.

У нас все хорошо. Перед Новым годом повысили нормы хлеба, теперь мы получаем по 200 граммов. Я больше не учусь, зато помогаю маме и много рисую Колиными красками.

Папочка, я желаю тебе быть здоровым. Пусть твои глаза будут зоркими, руки и ноги крепкими, чтобы ты мог стрелять в фашистов без промаха. А их пули пусть летят мимо тебя.

Целую крепко. Пиши мне. Твоя дочка Таня.

А это Рыжик лапу приложил».

Рыжик — с подпаленными от печки боками, с наполовину черным глазом — крался вдоль стены. У него шла своя война, которую он объявил Буке и ее потомству.

Таня увидела однажды, как он охотился. Наглая крыса дразнила кота, вылезая из своего убежища. Она не спеша подбирала ничего не значащий мусор, какие-то щепки, палочки, оставшиеся после рубки деревяшек, и утаскивала в свой лаз, чтобы показать Рыжику — именно она здесь главная, а не он. У крысы была длинная морда с внимательными глазками. Ее лысый хвост змейкой вился по полу и казался длиннее туловища.

Кот сидел, совершенно не двигаясь. Он не покидал своего поста. Это длилось целую вечность. Время как будто замерло вокруг Рыжика. Таня удивлялась его выдержке, она даже устала наблюдать за ним.

Наконец крыса отбежала подальше от своей дыры. Кот этого и дожидался. На полусогнутых лапах, почти касаясь брюхом земли, он по-тигриному подкрался к добыче и набросился на нее. Крыса подпрыгнула, как на пружинах, и попыталась убежать, но Рыжик загнал ее в угол.

Спрятаться ей было негде. Крыса, чтобы казаться больше, привстала на задние лапки. Она и Рыжик спокойно смотрели друг на друга, словно им надоело враждовать. Но это спокойствие было обманчивым. Крыса, покачавшись из стороны в сторону, бросилась на кота. Она норовила укусить его в морду. Рыжик ударил ее лапой.

Худой рыжий кот и жирная черная крыса клубком закрутились на земле. Крыса громко пищала, Рыжик боролся молча. Ему удалось схватить ее зубами за шкирку, и движение опять замедлилось: кот, не разжимая челюстей, устало приобнял свою добычу лапой. Она не шевелилась. Сдохла?

Нет. Отчаянным рывком крысе удалось высвободиться и даже совершить пару прыжков, но ей оставалось жить считанные секунды. Таня увидела бросок кота, молниеносный удар рыжей лапы и черную тушку в его зубах. Сейчас он перекусит крысе шею… Морда Рыжика была испачкана кровью. Проволочив добычу, кот положил ее на пол, на всякий случай пару раз толкнул лапой. Все, дело сделано.

Его хитрость и выдержка работали безотказно. Он притворялся равнодушным к грызунам, мог дожидаться часами и даже днями, пока они перестанут его бояться. Напоминал того Рыжика, который сломя голову удирал от Буки и прятался под кроватью от маленького мышонка. Но стоило крысам и мышам потерять бдительность, добродушный кот моментально превращался в хладнокровную и быструю машину для убийства.

Среди людей есть такие же незаметные герои. Они добры, многое прощают, не хотят причинять боль. В чем только их не обвиняют — в бесхарактерности, недостатке честолюбия, даже в лени. Но случись беда, сражаться и совершать подвиги идут именно мягкосердечные. Ради этого им приходится перешагивать через свою врожденную доброту. И после