Не сознавая, что делает, Уинн крепко прижалась к его мускулистым бедрам. Клив ответил таким же горячим порывом, и она ощутила, как он моментально возбудился. Он чуть прикусил губу, затем приподнял девушку, оторвав от земли одним движением.

Он целовал ее так, словно они вели сражение, и какой-то далекий голос говорил Уинн, что Клив намерен одержать победу. И все же, уступая ему, она чувствовала себя отнюдь не побежденной, а скорее победительницей.

Он поднял ее еще выше, крепко обхватив одной рукой. И только когда ее лицо оказалось над ним, когда она поднялась в темный ночной туман и оттуда посмотрела на его лицо, слабо освещенное серебристым лунным светом, Уинн осознала, что делает. Ее руки обнимали его за шею. Пальцы вплелись в пряди его волос. Одну ногу она согнула у него на боку, и окажись теперь кто-нибудь рядом, то сразу бы решил, что они любовники. Так оно и будет. Это предначертано теми силами, что правят вселенной, — Богом, Отцом небесным, и Богиней, Матерью земли.

Его глаза светились огнем властелина. Клив опустил лицо и прижался к тонкой шерстяной ткани на ее груди. Отбросив в сторону амулет, он потерся щекой о мягкие вершинки ее грудей, покусывая зубами отделанный тесьмой вырез платья.

— О женщина. Ты настоящая колдунья. Почему бы тебе не избавиться от этих громоздких одежд, чтобы мы достойно завершили начатое?

Он еще раз потерся о ее груди, пытаясь найти упругие соски зубами. Она застонала, когда ему удалось схватить один, и выгнулась дугой в безудержном восторге.

— Клив… довольно…

— Да, да. Ты доставляешь мне удовольствие. И я хочу лишь одного — доставить удовольствие тебе, — пробормотал он, уткнувшись в ее ключицу. Отыскав языком мягкую впадинку, он проследовал вдоль всего плеча, оставляя на нем короткие горячие поцелуи, пока не достиг нежной шеи. Уинн проглотила слюну, и он отметил это волнение более пылкими поцелуями, двигаясь вверх до подбородка, а потом снова нашел ее губы. — Я хочу тебя, Уинн аб Гриффидд, — прошептал он, целуя ее рот. — Моя милая вещунья. Моя грешная Валлийская колдунья…

— Уинн! Ты где? — Голос Дрюса подействовал на Уинн как ушат холодной воды, вернув ее в реальность, и она бессвязно залепетала.

— Отпусти меня! Я должна… я не могу…

Но Клив не отпустил. Крепко удерживая ее в объятиях, он позволил ей соскользнуть по своему мускулистому телу.

— Уинн со мной, — прокричал он в темноту Дрюсу. — Мы скоро придем.

Наступила пауза, в течение которой Уинн остро ощущала каждый дюйм тела Клива, тесно прижатого к ней. Она все еще жаждала соблазнительного восторга, которым он ее наполнял, но голос рассудка твердил, что нужно высвободиться из его рук.

— Тише, — строго приказал он и снова запечатлел властный поцелуй, от которого она лишилась дыхания.

Но Дрюс не отставал.

— Уинн! — еще раз позвал он, в голосе его явно слышалось беспокойство.

— Я… я здесь, — удалось выдавить ей. — Подожди. Я… уже иду.

Она встретилась с глазами Клива, в которых все еще не остыл пыл, и заметила, что он разочарован. Одной рукой он придвинул к себе ее лицо, так что их дыхания смешались. Ей даже показалось, она сейчас потеряет сознание от раздирающих ее на части противоречий.

— Колдунья. Ты всего лишь отдалила ту минуту, когда мы насладимся друг другом. Если ты намеревалась помучить меня, то тебе это хорошо удалось. Но знай, дорогая, наступит и мой черед. И я обещаю, ты тоже изведаешь сладкую муку.

Затем он поцеловал ее властно и крепко, словно не желал отпускать. Когда же он все-таки ее отпустил, Уинн покачнулась на нетвердых ногах, потеряв равновесие и способность ясно мыслить.

— Уинн! — раздалось теперь ближе и гораздо требовательнее.

— Да… уже иду… — с трудом ответила она, ее глаза все еще были прикованы к Кливу. Этот человек по-своему тоже кудесник, решила Уинн, пытаясь собраться с мыслями. И такой сильный, что ему невозможно противостоять.

Она пошла на негнущихся ногах к дальним огонькам замка, смутно видя перед собой фигуру Дрюса. В эту минуту он показался ей даром, посланным Богом, чтобы спасти ее из лап самого дьявола.

— С тобой все в порядке? — прошептал Дрюс, когда она подошла к нему.

Уинн смогла только кивнуть. Она не остановилась и даже не замедлила шаг. Продолжала идти по лугу, не сводя неподвижного взгляда с замка и не обращая внимания на высокую траву и на две пары мужских глаз, которые неотступно следили за ней. Ей хотелось только одного — найти спокойный, безопасный уголок, где она могла бы спрятаться от любопытных взоров и попытаться успокоить расшатанные нервы.

— Что ты с ней сделал? — резко поинтересовался Дрюс у подошедшего Клива.

Клив оценил реакцию Дрюса, прежде чем ответить.

— То, что сделал бы на моем месте любой мужчина с горячей кровью, появись у него такой шанс. Я поцеловал ее. — Увидев, как прищурился. Дрюс, Клив продолжил:

— Может, ты хочешь сказать, что никогда не пытался сделать то же самое?

К изумлению Клива, Дрюс досадливо отвел взгляд и заговорил как-то неловко.

— Пытался, что там скрывать. Почти все парни в деревне пытались. Но ни один ни разу не похвастался, что это ему удалось.

Клив, сам того не сознавая, внезапно почувствовал себя собственником. Значит, до него она никого так не целовала!

Они с Дрюсом шли в ногу, то и дело бросая взгляды на фигурку, торопливо идущую впереди. Клив прокашлялся.

— Выходит, она никому не обещана?

Их приглушенные шаги и крик козодоя где-то в лесу были единственными звуками в течение нескольких минут. Затем Дрюс вздохнул, как бы сдаваясь.

— Это не Англия. И хотя отец может не разрешить дочери выйти замуж за человека, которого он не одобряет, ни одну валлийку нельзя силком выдать замуж, если она не хочет. А как Вещунья, да еще без отца, Уинн вообще может выбрать кого пожелает. — Он пожал плечами. — И хотя в разное время все мы пытались завоевать ее, она не принимала ничьих ухаживаний. Мы уже решили, что, скорее всего, никогда и не примет. А вот теперь…

Его слова растаяли в ночном воздухе, но прежде отпечатались в голове у Клива. Ухаживание. Неужели это то, чем он сейчас занят? Клив подавил неприятный укор совести. Он ведь обручен с младшей дочерью лорда Уильяма — или, по крайней мере, будет обручен, когда вернет лорду его незаконного сына или сыновей. Так почему же он играет чувствами женщины, которую ему неизбежно придется оставить?

В его памяти внезапно всплыли слова Уинн. «Вы когда-нибудь насиловали женщину?» — спросила она. И хотя он этого никогда не делал, тем не менее сознавал, что намеренно соблазнил на своем веку больше женщин, чем следовало бы. А сегодня ему чуть было не удалось соблазнить Уинн.

Если бы их не прервал Дрюс…