Застрелиться.

Сидим на кухне втроем. Папа ест, мы с Кузнецовым пьем чай. Мои глаза то и дело норовят закрыться, поэтому, чтобы не уснуть прямо тут, приходится поддерживать голову рукой.

— Ну, Егор, рассказывай, какие у тебя намерения по отношению к моей дочери? — Папа спрашивает насмешливым тоном.

— Самые серьезные, Игорь Петрович!

— И что же моя дочь?

— А ваша дочь все никак не соглашается пойти со мной на свидание.

Папа удивленно поворачивает ко мне голову:

— Кристиночка, как же так? — и незаметно для Егора подмигивает мне.

Спокойно, Кристина, спокойно. Вспомни, чему учил отец: правило номер один на переговорах — самообладание. Никогда не выдавай своих настоящих эмоций. Потому что они в любой момент могут быть использованы против тебя.

— Слишком плотный график, пап. Школа, волейбол, репетиторы, стажировка в твоей компании. Как-то некогда, — я сочувственно улыбаюсь Егору.

Папа пристально на меня смотрит, отправляя в рот кусок мяса.

— Ну, допустим, от стажировки у себя я могу тебя освободить.

О нет, только не это!

— Это нецелесообразно, пап. Тебе на мое место тогда придется нанимать сотрудника. Это дополнительные расходы. А сейчас кризис, наоборот, нужно резать косты. А так в моем лице ты имеешь бесплатную рабочую силу.

Правило номер два — выдвигай перед оппонентом аргумент, который несет для него выгоду.

Отец мгновение молчит, но потом все же продолжает.

— Дочь, скажи, а зачем тебе волейбол в жизни нужен?

— Для портфолио. Если я все-таки решу поступать в западный вуз, то меня туда будут не по ЕГЭ принимать, а по резюме. Один из пунктов в нем — спортивные успехи.

Правило номер три — теперь выдвигай перед оппонентом аргумент, который несет выгоду для тебя. Оппонент должен знать, что ты готов на компромисс, но не в ущерб своим интересам.

Егор смотрит на нас и недоумевает. Наверное, тихо радуется, думая, что понравился моему отцу и тот искренне уговаривает меня пойти на свидание. Вот только Кузнецов не знает, что у нас сейчас с папой игра в «Переговорщика».

Когда мамы не стало, отец заменял мне обоих родителей, как мог. Его бизнес стремительно развивался и требовал все большего присутствия отца в офисе. Из-за этого папа не мог проводить со мной много времени дома, играть в куклы, катать меня на велосипеде или водить в зоопарк. Но он не хотел полностью сбрасывать меня на нянек, поэтому часто брал к себе на работу.

Наверное, со стороны это забавно смотрелось: за круглым столом строгие мужики в деловых костюмах обсуждают важные проекты, а в углу десятилетняя девочка в розовом платье. Вот только в куклы на совещаниях отца я не играла, а внимательно слушала все, о чем говорил папа со своими подчиненными или партнерами. Я и половины их терминов не понимала, но мне все равно было ужасно интересно, и я впитывала каждое слово.

А однажды после тяжелых переговоров, на которых я также присутствовала, папа посадил меня в свое кресло и спросил:

«Дочь, а знаешь, почему я сейчас выиграл в споре?».

«Почему, пап?», — я покрутилась на его большом кожаном кресле. Уже тогда я подсознательно понимала, что это кресло, наверное, мое самое любимое место во всем мире.

«Потому что я использовал приемы, которые сам выработал за годы работы. О них не написано ни в одной книге. Я их сам придумал».

«И какие это приемы?»

«Когда ты подрастешь, я тебя обязательно им научу!», — отец улыбнулся и щелкнул меня по носу.

И действительно с годами научил. Позднее я стала приезжать к папе после школы и, если он отсутствовал в офисе, сидела в его кресле и делала уроки, ожидая, когда отец вернется с выездной встречи. В центральном офисе его компании меня знали абсолютно все: от первого заместителя папы до уборщицы. Поэтому я спокойно могла самостоятельно пройти через турникет, подняться на последний этаж, который занимал отец, и пройти в приемную. У папиной секретарши в холодильнике всегда лежали для меня вкусняшки.

С годами я все больше и больше погружалась в папину работу. Позже у нас появилась так называемая игра «Переговорщик» — когда отец или я вдруг начинали торговаться друг с другом за что-то. Для меня главным было вовремя распознать, что папа затеял игру, и начать использовать его же приемы.

Вот и сейчас. Отца настолько повеселила серенада Егора и мое к ней безразличие, что он решил вытолкнуть меня на свидание силой. Вот только я такое количество совещаний отца посетила, что просто так меня теперь не переубедишь.

— А не много ли у тебя репетиторов? — Отец продолжает наступать, выдергивая меня из воспоминаний.

— Ровно столько, пап, сколько необходимо для того, чтобы дочь Игоря Морозова была лучшей ученицей лучшей школы Москвы.

Правило номер четыре — выдвигай перед оппонентом аргумент, который покажет выгоду для вас обоих.

Отец сверлит взглядом меня, а я его. Ну, пап, давай. Твой следующий ход.

— Учеба и различные достижения — это, конечно, хорошо. — Отец отправляет в рот еще один кусок мяса, — вот только они никогда не заменят человеческого тепла, заботы и близкой души. А иметь рядом поддержку — это уже половина успеха.

На секунду я зависаю. Да, пап, ты мне сейчас поставил шах. Но все-таки не мат.

— Согласна. Но вторая, — я делаю акцент на этом слове, — половина успеха — это все то, чем я сейчас занимаюсь и из-за чего у меня нет времени на свидания. Нельзя сказать, какая из этих двух половин важнее, поскольку обе ведут к успеху ровно на 50 %. Я пока выбираю вторую половину.

Правило номер пять — цепляйся к словам оппонента и переворачивай их в свою пользу.

— Возможно, когда-нибудь мое мнение поменяется, и я выберу другую половину, — добавляю в конце.

Правило номер шесть — всегда давай оппоненту надежду. Именно она не позволит проигравшей стороне чувствовать себя ущемленно.

Отец тихо смеется и поворачивает голову к Кузнецову.

— Как видишь, Егор, у моей дочери уже все просчитано. Просто она у меня такая: человек-эксель. На все у нее есть своя формула. Но, между нами говоря, — папа наклоняется к Егору, прикрывает от меня рукой рот и понижает голос, — я категорически с ней не согласен. Такого молодца и красавца, как ты, она нигде не найдет. Пожалеет потом! И прибежит к тебе, вот увидишь.

Правило номер семь — заставь собеседника почувствовать себя единственным и неповторимым. Лесть обезоруживает куда сильнее аргументов.

Егор грустно хмыкает и кивает головой.

— Спасибо вам, Игорь Петрович, за поддержку. Даже не думал, что