В комнате опять повисла тишина. И каждый в то мгновение думал о своём. Перед глазами Екатерины вставали образы двух её умерших мужей, а также образ мужчины, которого она тайно любила все те годы, что провела с Генрихом. Он умрёт, и она сможет выйти за Томаса замуж. У неё впереди ещё много счастливых лет, главное сейчас не оступиться, и тогда она останется при дворе, с благодарными ей за все детьми Генриха.

«Ум дан мне для того, чтобы им пользоваться себе на благо, а не во вред, — размышляла королева. — Человек, который лежит передо мной, весь сгнил снаружи и изнутри. Он не хочет сдаваться, но болезни одерживают над его могучим телом верх. Страдания подчиняют себе его рассудок».

Катерине было короля жаль. Но она не имела права поддаваться чувствам, которые готовы были затуманить разум. Следовало думать о себе и только о себе. Больной, страдающий муж способен на многое — его разум затуманен давно. Наветы, клевета — слишком многие хотели убрать её с дороги. Как она смогла победить? Только оставаясь холодной и расчётливой внутри, добродушной и ласковой женой снаружи.

Генрих смотрел на жену и пытался угадать её мысли. Действительно ли она так простодушна, как кажется? Вдруг ему стало страшно — Екатерина единственная из жён, оставшаяся в живых. Нет, конечно, Анна Клевская тоже была жива, здорова и наслаждалась жизнью при дворе. Но она более не являлась его женой и не претендовала ни на власть, ни на влияние на короля.

«И всё же, а не следовало ли её казнить? — промелькнуло в голове у Генриха. Ведь пару раз он посылал стражу с приказом отвести Екатерину в Тауэр, ей удавалось избежать наказания. — Прав ли я был, что слушал её?»

Знакомое состояние, когда гнев и злоба поднимались откуда-то со дна к самому горлу, нахлынуло на Генриха. От Екатерины захотелось срочно избавиться. Признать законными дочерей? Исповедоваться? К чему? Он застонал. Бессилие отнимало у него последние силы. Липкий, холодный пот тонкими ручейками потёк по спине...

На следующий день Генрих подписал указ о признании Марии и Елизаветы законными наследницами престола. Поставив подпись, он вздохнул с облегчением: что-то ему подсказывало — решение принято верное.

— Ваш отец вернул вам права на трон, — сказала герцогиня Елизавете.

Та лишь передёрнула плечами. Бэт и не помышляла о короне. После смерти отца королём станет её брат. Вот и всё. Законная она наследница престола или нет, не имеет никакого значения. Елизавета будет продолжать жить в уединении в своём дворце неподалёку от Лондона, будет читать любимые книги, писать письма Екатерине и изредка навещать брата.

— Как он себя чувствует? — спросила она наконец герцогиню. — Ему лучше?

— Ему уже никогда не станет лучше, — ответила леди Джейн сухо.

— Почему вы так говорите? — Бэт вспылила. Рыжие кудряшки колыхнулись и в беспорядке рассыпались по плечам. — Вам всё равно, как чувствует себя король Англии? — в голосе зазвучали знакомые нотки. Герцогиня поёжилась: больно уж похожа сейчас была Елизавета на своего отца. И голос, по-девически звонкий, всё же раскатился мощной волной по уголкам холодной комнаты.

— Нет, конечно, дорогая, — леди Джейн взяла себя в руки, — здоровье короля Англии волнует всех его подданных. Раз он способен подписывать важные бумаги, значит, ему лучше.

— А Екатерина пишет, что ему плохо, — Бэт присела на низкую скамеечку и расправила платье, — как бы я хотела его увидеть, — слёзы застыли в её глазах, так и не покатившись по щекам, — скоро у меня не останется никого, ни отца, ни матери.

Герцогиня постаралась подавить в себе жалость.

— Вам пора на урок. И вы не одна. У вас есть брат и сестра.

— Конечно, вы правы, — Бэт медленно встала и подошла к окну.

На улице шёл снег. Огромные снежинки кружились в воздухе в замысловатом танце. Некоторые таяли, не долетая до земли. Их жизнь была так коротка, короче не придумаешь. Бэт останется кружиться в воздухе, а отец растает, словно его и не было. Она повернулась к герцогине.

— И всё же спросите, пожалуйста, могу ли я повидать его, — Елизавета вышла из комнаты с прямой спиной, проглотив слёзы и крепко сжав губы.

— Нас с тобой признали законными наследницами престола, — навстречу вышла Мария, — меня-то понятно почему.

Нo ты? Кто ты такая, чтобы признавать тебя? Эдуард слаб. Долго он не проживёт. Следующей королевой буду я. Запомни! — Мария пошла дальше, не дождавшись ответа.

Елизавета снова передёрнула плечами: «Дался им всем этот престол». Она прошла в комнату, где проходили занятия по латыни. Учитель поклонился:

— Ваше высочество, я слышал приятные новости. В будущем вы станете королевой.

— Извините, но я устала от этих бессмысленных разговоров, — ответила Бэт, — приступим к занятиям. Я прочитала то, что вы задали. Кроме этого, написала стихотворение, — она достала испещрённые аккуратным почерком листки.

— Давайте начнём с перевода, — предложил учитель, — потом посмотрим ваше творение.

Елизавета читала, переводила на английский, а сама думала об отце. Мысли о нём неотступно преследовали её на протяжении всего урока. «Он умирает, а они только и говорят, что о престоле, — вертелось в голове, — глупые, глупые, глупые люди, не понимающие, что такое смерть». Она вспомнила эшафот и шевелившиеся на отрезанной голове матери губы. Бэт вздрогнула. Книга задрожала в её руках.

— Вам холодно? — подобострастно поинтересовался учитель.

— Нет, но я плохо себя чувствую. Нам придётся закончить урок раньше обычного, — она встала и направилась к двери.

— Конечно, — услышала она за спиной.

Не оборачиваясь, Елизавета вышла из комнаты. Все, кто попадался ей навстречу, кланялись сильнее обычного. Из незаконнорождённой дочки короля она превратилась в будущую королеву. «Они думают, я запомню, кто кланялся мне ниже, — подумала Бэт, — нет, я запомню лишь тех, кто был со мной рядом всегда. А кто был рядом?» — с сожалением она поняла, что вспомнить ей некого. Неожиданно в памяти всплыл Роберт, друг детства, — вот, пожалуй, и всё.

— Вы простудитесь и заболеете, — раздался голос герцогини, — зайдите внутрь.

Елизавета вдруг поняла, что стоит на улице. Холодный воздух ворвался в лёгкие, не давая дышать полной грудью. Она сделала шаг назад и вновь оказалась в тёплом помещении.

В ту ночь умер Генрих. На следующий день к нему должен был прийти священник. Но исповедаться он не успел. Так и остался он не прощённым, не выслушанным и не понятым, страдающий и ищущий искренней любви, но так и не сумевший найти искомое. На мгновение застыла жизнь вокруг, словно в заколдованном королевстве. И чуть позже все задвигались, зашевелились. Екатерина вздохнула с облегчением: груз, лежавший на её плечах чуть менее четырёх лет, исчез. Более не нужно было бояться, подбирать слова и вздрагивать от каждого стука в дверь. Чуть переждав, можно было пытаться прибрать власть к своим рукам. Конечно, количество врагов только увеличится. Но главного врага уже нет в живых. С остальными она справится.