На следующий после коронации день Фредерико позвали к Елизавете.

Он вошёл к ней в комнату и почтительно встал у двери.

— Подойдите ближе, — она повернула в его сторону голову, — вам предстоит отнести моё письмо мачехе. Пожалуйста, дождитесь ответа, чтобы сразу привезти его обратно.

Фредерико поклонился и взял из её рук письмо.

— Вы пишете почти ежедневно — осмелился произнести он.

Елизавета не посчитала вопрос неуважительным и не рассердилась.

— Да, мне нравится переписываться с мачехой. Иногда я пишу ей свои стихи, иногда просто делюсь мыслями и наблюдениями. Мне интересно её мнение, — она помолчала и продолжила, не глядя на Фредерико, — очень важно иметь кого-то, с кем ты можешь поделиться. Пусть даже не поговорить, но написать о том, что тебя мучает. Я привыкла писать Екатерине, и это помогает мне справиться с... — она запнулась, — ступайте.

«Интересно, кого принцесса выберет себе в мужья, — размышлял Фредерико, пересекая двор и направляясь к конюшням, — теперь, когда она является законной наследницей престола, многие захотят к ней посвататься. Кого выберет эта девушка, слишком умная и сложная по сравнению со всеми мужчинами, которые её окружают?»

И в дороге его не отпускали мысли о Елизавете. Он всегда чувствовал, как она одинока и как похожа этим на него самого. Фредерико, обычно в пути собранный и не позволяющий себе отвлекаться на посторонние мысли, пропустил тот момент, когда из-за деревьев к нему навстречу выскочили два всадника. Его лошадь встала на дыбы и чуть не сбросила на землю.

— Давно не виделись, не так ли? — раздался знакомый голос графа. — Нам пора снова поговорить, Фредерико, — и де Вилар стянул маску с лица.

Он изменился. Будучи всего на пару лет старше тридцатидвухлетнего Фредерико, граф выглядел гораздо солиднее. Он немного поправился, а морщины испещрили всё его лицо тонкой, ажурной сеточкой. Волосы уже не были так густы, как раньше, и местами в них появилась заметная седина. Фредерико выглядел по сравнению с ним мальчишкой: густые волосы обрамляли гладкое, загорелое лицо, фигура оставалась подтянутой и худощавой.

— Письма принцессы, — проговорил граф, — ничего интересного. Размышления юной девушки о жизни. Но, во-первых, нам совсем не помешает их читать, а во-вторых, очень может статься, что принцессу придётся привлечь к участию в кое-каких интригах. А может, и выдать замуж? Давай письмо, — граф протянул руку.

Фредерико нехотя вынул листок из кармана камзола. Мужчина, сопровождавший графа, соскочил с коня, взял листок и показал графу.

— Латынь! — воскликнул де Вилар. — Кто б сомневался! — он быстро пробежал письмо и вернул его Фредерико. — Вези, куда велели, — подмигнул он, — жди моих указаний и не делай глупостей, — граф пришпорил коня и поскакал прочь.

«А про тот эпизод с Генрихом — ни слова, — подумал расстроенный Фредерико, — он обыгрывает меня. Использует, а я не замечаю, как».

Понурив голову, Фредерико медленно поскакал вперёд. Мысли его теперь занимала не Елизавета, а граф. Что делать дальше, он не представлял. Граф постоянно был впереди, знал, где Фредерико находится и чем занят. А чтобы справиться с врагом, нужно его опережать, нужно не чтобы он знал всё о тебе, а, наоборот, чтобы ты был в курсе каждого его шага. Пока Фредерико в этой игре проигрывал...

В королевском дворце Елизавете жить было скучно. Неожиданно она поняла, что с братом, как прежде, общаться не может. Он постоянно был занят вопросами государственной важности, и докучать ему пустой болтовнёй Елизавете было неудобно. Правда, Эдуарда в основном интересовала религия. В остальные проблемы он не вмешивался, предпочитая писать длинные трактаты о преимуществах протестантской веры над католической. Его активно поддерживал герцог Сомерсет.

— По-моему, дядя не хочет, чтобы ты вмешивался в решение других вопросов, — заметила как-то Елизавета, — он предпочитает держать тебя от остального в стороне.

Эдуард нахмурился. Его стало раздражать, когда сестра начинала указывать ему на подобные вещи. Все другие люди вели себя иначе: они активно поддакивали королю, всячески выражая восхищение его поступками и словами.

— Ты не права, — высокомерно заявил король, — герцог всячески вводит меня в курс дела. И мне вовсе необязательно присутствовать на заседаниях Тайного совета. Я много работаю именно как глава церкви. Это, Бэт, требует времени и сил.

— Я понимаю, — Елизавета запнулась, — я лишь думала тебе помочь.

— Мне не нужна твоя помощь, но я благодарю тебя за беспокойство. Кстати, дядя говорит, что вам с Марией пора бы подобрать себе женихов. Тебе следует подумать об этом. Ты слышала, кто к тебе сватается? Очень хорошие партии и выгодные для Англии. Подумай. Отец сделал тебе прекрасный подарок, объявив снова своей законной дочерью, — Эдуард отвернулся, чтобы взять книгу, открытую на одной из первых страниц. — Спасибо, Бэт, — он показал, что аудиенция закончена.

Вернувшись к себе, Елизавета тоже взялась за книгу. По-гречески она читала хуже, чем на других языках, поэтому справлялась с текстом немного медленнее, чем обычно. Да и думалось совсем о другом. В Хэтфилд Хаус не было ни суеты, присущей королевскому дворцу, ни оглушающего одиночества среди толпы придворных. Тишина загородного дворца, в котором Елизавета жила с рождения, сменилась бесконечным шорохом платьев, лязганьем шпаг и шёпотом, слышным отовсюду, изо всех углов, комнат и коридоров.

Елизавета вспомнила слова брата.

— Выйти замуж? — повторила она вслух. Хм, с трудом она себя представляла в роли жены. — Посмотреть, выбрать... Легко сказать. Сделать хороший выбор для Англии. А для себя? Могу ли я что-то сделать для себя? Нет, не имею ни малейшего права. Нет, нет. О таком и мечтать не стоит.

В Виндзоре мужчин, конечно, Елизавета встречала куда чаще, чем в Хэтфилде. Нравился ли ей кто-то? Бэт вспомнила друга детства, Роберта. Роберт нравился, да. Ещё? Елизавета подошла к портретам возможных женихов, которые ей присылали из Европы. Герцогиня ставила их у стены или клала на стол — в зависимости от величины картины.

— Ужасно! — принцесса заломила руки и покачала головой. — Ужасно! Я не хочу замуж ни за одного из них! А ведь рисуют человека гораздо красивее, чем он есть на самом деле, особенно если хотят его женить, — она вспомнила портрет Анны Клевской. — Отец лишь раз женился на портрете, так потом тут же развёлся. Нет, так не пойдёт. И вообще, первой надо выйти замуж Марии. Она старше. Пусть и выбирает себе пару — вон какие есть варианты: сыновья французского и испанского королей. Куда как подойдёт для Англии и католички Марии.

Один за другим Елизавета перевернула портреты лицом вниз.

— Не желаю на вас даже смотреть, — сердито произнесла она и пошла обратно к столу с раскрытой книгой.

Пролистав несколько страниц, Елизавета вынула чистый лист бумаги и вновь принялась писать Екатерине. Неважно, что ответа от неё пока не пришло. Фредерико подождёт, сколько нужно, и привезёт его в итоге Елизавете. А в ожидании, чтобы не терять время зря, следует начать выписывать понравившиеся мысли Софокла. Бэт вернулась в своих размышлениях к замужеству.