Почему-то вспомнилось, как Велдон виновато посмотрел на нижние полки шкафа, когда застал меня около него. Я еще тогда подумала, что именно там скорее всего скрывается самое интересное чтиво. Быть может, проверить, пока хозяин дома целиком и полностью увлечен беседой?

Велдон внимательно слушал мудреные разглагольствования Томаса, изредка вставляя реплики. И я решила рискнуть. Все равно он не смотрит в мою сторону. Ну-с, проверим, что за книги у него тут лежат.

И я осторожно потянула за край глянцево блестящей обложки какого-то журнала. Положила его к себе на колени, открыла и обмерла от неожиданности.

Потому что прямо на меня смотрел магиснимок обнаженной женщины. Нет, она не была неглиже. И ее прелести не прикрывала никакая шаль. Она была просто голой.

Я икнула от такого зрелища, перевернула страницу, уже догадываясь, что увижу дальше.

Но ошибалась. На следующей странице была не очередная прелестница. Там была все та же женщина, правда, не одна, а с мужчиной. И этот мужчина…

Я приоткрыла от немого шока рот, когда осознала, на что именно смотрю. Они же… Они же… Они же занимаются этим самым…

— Альберта! — прервал мое занятие оглушительный рев Велдона. — Ты что там разглядываешь?!

Я вздрогнула от неожиданности. Попыталась было запихнуть проклятый журнал обратно на полку, но тот по закону подлости упал на пол.

— Альберта! — взвыл красный, как переспевший помидор, громила. Подскочил ко мне…

Я испуганно втянула голову в плечи. Ой. Ой-ой-ой. Как бы не схлопотать сейчас по своему любопытному носу.

Но Велдон и не подумал меня бить. Он лишь схватил журнал, прижал его к своей груди так нежно, будто держал младенца. И отскочил от меня на несколько шагов.

— Это мое! — обиженно заявил он. Ну точь-в-точь ребенок, у которого попытались отнять любимую игрушку. — Только мое! И вообще…

Не в силах найти слов для объяснений, насупился и шумно задышал через нос.

— Да я и не претендую на твои журналы, — отозвалась я. Подумала немного и язвительно добавила: — И вообще. Некрасиво!

Поскольку покраснеть сильнее Велдон не мог при всем желании, то ради разнообразия он начал сереть. Ох, как бы ему с сердцем худо не стало. Вон как в пот бедолагу кинуло!

И я обеспокоенно посмотрела на своего спутника, надеясь, что тот поторопится прийти приятелю на помощь. Как-никак, лорд Бейрил, как оказалось, обладает весьма недурственными способностями к целебной магии.

Томас спокойно наблюдал за этой сценкой, иронично вздернув бровь. На его губах играла отстраненная улыбка, словно все происходящее совершенно не занимало его. И неожиданно я осознала, что мыслями он сейчас очень далеко отсюда. Скорее всего — в доме лорда Роберта Гиля.

«Наверное, вспоминает Анабель, — с непонятной тоской, от которой защемило сердце, подумала я. — Наверняка их связывали любовные отношения. По-моему, именно на это обстоятельство так упорно намекал Велдон».

— Я ведь мужчина, — забубнил Велдон в нелепой и смешной попытке оправдаться. — И очень много работаю… И вообще, понятия не имею, откуда этот журнал здесь взялся! Раяна, наверное, подсунула!

Я в ответ насмешливо фыркнула и выразительно посмотрела на целую кипу журналов в таких же обложках, которыми была плотно набита нижняя полка шкафа. Бедная служанка! Где же она столько этой гадости отыскала!

— Кстати, как раз с Раяной нам бы не помешало поговорить, — вдруг очнулся от своей задумчивости Томас и усердно закивал, соглашаясь с какими-то своими мысленными выводами. — А подать ее сюда, Велдон!

Велдон вздрогнул и покосился на меня. Видимо, боялся, бедный, что стоит ему только отлучиться из комнаты — как я тут же продолжу исследовать содержимое его шкафа. Больно надо!

— Да не буду я больше рассматривать твои книги, — высокомерно обронила я. Сделала паузу и зловредно добавила: — А то мало ли какие еще непристойные картинки ты тут хранишь.

Стоит отдать должное Велдону — он не стал вновь начинать пустые оправдания, должно быть, осознав, насколько глупо это звучит со стороны. Вместо этого смиренно потупился и отправился прочь из гостиной.

Я с трудом удержалась от такого понятного желания довольно потереть ладони в предвкушении допроса служанки. Ну надо же, никогда бы не подумала, что вести расследование — это настолько интересно!

* * *

Я уже успела сделать определенные выводы в отношении загадочной Раяны. Я ожидала увидеть симпатичную разбитную женщину неопределенных лет, вульгарно накрашенную, с громким голосом и развязным поведением. Кто бы еще согласился работать и жить под одной крышей с Велдоном, который уже успел продемонстрировать свои более чем сомнительные привычки.

Но, к моему величайшему удивлению, в реальности все оказалось совершенно иначе. Спустя несколько минут после ухода Велдона в дверь гостиной негромко поскреблись и тут же, не дожидаясь ответа, в комнату вошла служанка.

Точнее сказать — почти вползла, тяжело опираясь на сучковатую клюку. Потому как Раяне на первый взгляд было никак не меньше семидесяти, а то и восьмидесяти. Эдакая сухенькая, седовласая старушка со строгим чепчиком на голове и в латаном-перелатаном платье, которое уже давным-давно надо было пустить на половые тряпки.

Кажется, я понимаю, почему в квартире Велдона настолько неубрано. Удивительно, что эта самая Раяна еще самостоятельно передвигаться может. Куда ей хозяйство вести в такие-то годы!

— Вы звали? — прошамкала она беззубым ртом и остановилась примерно по центру комнаты, смущенно комкая свободной от клюки рукой передник.

Ее преданный взгляд при этом был устремлен на лорда Бейрила.

— Да, звал, — важно подтвердил он, даже не предложив старой женщине присесть.

Я с невольным возмущением покачала головой. Нет, я, конечно, все понимаю. Раяна — служанка, а Томас — лорд. Но, по-моему, можно ведь проявить элементарное уважение к преклонному возрасту последней. К тому же не стоит исключать такой возможности, что женщине в любой момент может стать плохо. Глядя на нее, вообще удивляешься, в чем еще душа держится.

— Кого ты впускала в дом, когда Велдон отсутствовал? — с напором продолжил Томас.

И я опять поразилась его невоспитанности. Как можно «тыкать» женщине, которая ему не то что в матери — в бабушки годится! Нет, все-таки, хорошими манеры Томаса назвать нельзя. Ведет он себя откровенно по-хамски.

Краем глаза я заметила, как страдальчески поморщился Велдон, который как раз вошел в комнату и остановился на пороге. Ага, стало быть, ему тоже не понравилось обращение друга к своей служанке. Но, как и следовало ожидать, здоровяк промолчал. Лишь сложил на груди руки и оперся плечом о косяк, замерев на пороге.

Странно, такое чувство, будто он боится, как бы старушка не кинулась в бега. Иначе почему замер на пороге подобно каменному истукану?