И в Тифлисе, и в Санкт-Петербурге, когда до начала Мировой, Великой, Отечественной войны оставались считаные месяцы, просчитали ситуацию в случае появления турецких войск в Иранском Курдистане и западной части Южного (Персидского) Азербайджана. То есть люди военные и дипломаты иллюзий здесь не строили. Они трезво оценивали боевые возможности тех русских войск, которые оставались на территории Персии.

Не строились иллюзии и относительно Персидской Казачьей Его Величества Шаха бригады, созданной усилиями русских военных инструкторов. Можно было, разумеется, рассчитывать на симпатии к России ее командования и рядовых казаков. Но боеспособность этой лучшей части шахской армии в соотношении с боевыми качествами турецких войск, стоявших на границе с Персией, желала быть намного лучше.

Тот же глава российского МИДа в письме военному министру прямо высказался за продолжение присутствия какой-то части русских экспедиционных войск в Иранском Азербайджане. На основе данных, поступивших к нему по дипломатическим каналам, Сазонов вполне резонно считал, что военная сила шаха не способна сдержать наступление турок, вздумай они перейти персидскую границу. В том декабрьском письме подчеркивалось:

«Дальнейшее присутствие наших войск в Азербайджане будет необходимым, так как несколько сотен персидских казаков, конечно, не были бы в состоянии оказать в случае надобности серьезное сопротивление попыткам турок проникнуть на персидскую территорию».

Ситуация в случае военного конфликта на границе в черте западной части Иранского (Южного) Азербайджана прогнозировалась вполне объективно, что и подтвердили начальные боевые действия на Кавказе в Первой мировой войне:

«…На наших войсках будет по-прежнему лежать обязанность сдерживать… турецкие наступления… а равно им придется оказывать поддержку персидским казакам в их столкновениях с более значительными массами курдов, преимущественно турецких».

Сложившиеся отношения между Россией и Персией давали первой право, по сути дела, без согласования с Тегераном вводить войска на ее территорию в российском приграничье. Российский посол, разумеется, информировал об этом шахское правительство в лице министра иностранных дел.

С объявлением войны Германии и Австро-Венгрии стало со всей очевидностью ясно, что в самом скором времени на стороне держав Центрального блока выступит султанская Турция. Другого варианта вступления ее в Великую войну быть не могло. Поэтому русские войска стягивались из внутренних военных округов, прежде всего из Туркестанского, на Кавказ заблаговременно.

Но главная причина в такой переброске заключалась в том, что Кавказский военный округ в первые дни войны отдал на Восточный фронт половину своих сил — 2-й Кавказский армейский корпус (командир — генерал от артиллерии Самед Бек Мехмедаров), который со 2 августа вошел в состав 10-й армии. Заменить его должны были войска Туркестанского военного округа, то есть 2-й Туркестанский армейский корпус, которым в первые дни фактически командовал генерал-лейтенант Н.Н. Юденич, а затем генерал от инфантерии М.А. Пржевальский.

Вместе с армейскими войсками на Кавказ в ожидании вступления в войну Турции из Туркестана перебрасывались и казачьи войска. Это касалось в первую очередь Закаспийской казачьей бригады. Она состояла из 1-го Таманского и 1-го Кавказского кубанских казачьих полков, 4-й Кубанской казачьей батареи (6 полевых орудий) и Туркменского конного дивизиона. Дивизион, развернутый за счет добровольцев в Текинский конный полк, был отправлен на Восточный фронт.

Закаспийской казачьей бригадой на начало войны командовал Генерального штаба генерал-лейтенант Николаев (оренбургский казак). Бригадный штаб возглавлял Генерального штаба капитан Степан Сычев (донской казак).

Бригада стояла в Закаспийской области, в селении Каши близ Ашхабада (ныне столица Туркмении) и Мерва. В середине августа полковые сотни, стоявшие на границе, стали стягиваться воедино. 25 августа бригаде было приказано спешно грузиться в эшелоны и по железной дороге прибыть в порт Красноводск. Временно близ Ашхабада (в Каши) оставалась одна сотня казаков-таманцев.

Здесь бригада — люди, кони, орудия и прочее — погрузилась на пароходы. Лошадей поднимали на корабельные палубы на лебедках. После непродолжительного перехода через Каспий пароходы пришли в Баку. Отсюда бригада по железной дороге проследовала в Тифлис, «на могущий быть Кавказский фронт против Турции». В столице Кавказского наместничества Закаспийскую казачью бригаду, выгрузившуюся из эшелонов, ожидал приказ:

«Закаспийской бригаде двигаться в направлении Персии, к Джульфе и на станции Шах-тахты выгрузиться и ждать распоряжения».

Два полка кубанского казачества с конной батареей вновь грузятся в эшелоны. О том, что на Кавказе скоро грянет война, «свидетельствовала» железная дорога, которая уходила от Тифлиса к персидской границе: все ее многочисленные мосты и туннели уже были взяты под охрану караулов от сотен 1 — й Кубанской пластунской бригады.

Закаспийцы выгрузились из эшелонов на маленькой приграничной станции Шах-тахты, которая стояла на берегу реки Араке, на противоположном берегу которой начиналась персидская земля.

Здесь уже стоял биваком 1-й Горско-Моздокский полк Терского казачьего войска, которым командовал полковник Кулебякин. Терцам тоже предстояло войти на территорию Персии.

2 сентября Закаспийская казачья бригада, получив на то приказ, перешла вброд пограничную реку Араке и вошла в Персию. Один из участников этого события, Федор Елисеев, тогда хорунжий 1-го Кавказского наместника Екатеринославского генерал-фельдмаршала князя Потемкина-Таврического полка, вспоминал:

«За время столь продолжительного передвижения бригады по железной дороге через Баку, Елисаветполь, Тифлис и Александрополь не было ни одного „отсталого“ от своего эшелона казака. Мы этому обстоятельству и не удивлялись. Вернее сказать, мы удивились бы тому, что казак умышленно отстал от своего полка, от своей сотни, от своего собственного коня. Это было бы что-то ненормальное и позорное».

Как требовал приказ из Тифлиса, из штаба Кавказского военного округа, бригада в два перехода дошла до города Маку, центра Макинского ханства, и стала на его окраине походным лагерем, ожидая новых приказаний. Вблизи проходила персидско-турецкая граница, а дорога вела на сопредельный город-крепость Баязет. В войну 1877–1878 годов осажденный русский баязетский гарнизон, которым командовали полковник Исмаил-хан Нахичеванский и капитан Штоквич, прославил себя стойкостью и мужеством.

Дорога от Аракса к городу Маку желала быть много лучше. «Дорога первобытная, на ней каменья в обхват человека». Впереди бригады шла авангардная сотня, а в походе от каждой сотни выделялись боевые дозоры. Хотя война с Турцией еще не была объявлена, приходилось «сторожиться», то есть быть в пути бдительными. Местные кочевые курды славились своими разбоями.

Колонна почти в три тысячи всадников, с артиллерией и полковыми обозами путь проделала, как и приказывалось, в два перехода. На ночлег бригада, пройдя походным порядком от границы с Россией 40 верст, расположилась биваком у большого селения Диза. Здесь произошла первая закупка провианта у местных жителей. Русские деньги брались персами с удовольствием.