Мег вспомнила, как она случайно увидела Эштон в объятиях механика. Пожалуй, единственное, в чем он не лжет, так это в том, что такая договоренность с Эштон действительно существует.

– Послушайте, – вдруг встрепенулся Алессандро. – Позабудьте о Париже и Монако. Просто пообедайте со мной. Это все, о чем я прошу. Один обед. Я хочу узнать вас получше. И хочу, чтобы вы узнали меня. Возможно, вы сами удивитесь. И, возможно, решите, что я вам нравлюсь.

Мег засмеялась. Поистине он невозможен!

– Я уже удивлена.

– Чудесно! Тогда договоримся на восемь? Я заеду за вами сюда.

– Только не сегодня.

– Вы хотите отделаться от меня.

– Вовсе нет. У меня есть другие планы на сегодня. Я еду в Саут-Бич со Спенсерам.

Алессандро нахмурился.

– Не хотел бы быть нелояльным. Спенсер – хороший друг. Даже, можно сказать, член семьи. И мне он нравится. Но еще больше нравитесь мне вы. И я знаю Спенсера.

– Вы хотите мне что-то сказать?

– Просто будьте осторожны.

Хуже всего то, подумала Мег, что эти слова она мысленно повторяет весь день.

Позже Мег попытается разобраться, каким образом вечер, который начался так здорово, завершился столь плачевно. Она попытается понять, как и когда в Спенсере произошла перемена. Однако она знала, что дело не только в Спенсере. Мег не могла винить только его. Она должна взять ответственность на себя.

Спенсер подъехал к отелю, и когда Мег шла к нему через вестибюль, ей в голову пришли две мысли. Мысль первая: он выглядит до неправдоподобия замечательно. Спенсер стоял, прислонившись к колонне, сунув руки в карманы брюк. Стоял расслабившись, совершенно непринужденно, и Мег, увидев его, невольно затаила дыхание. Взгляд у него был ясный, словно солнце отражалось в его глазах. И тогда-то вслед за первой пришла вторая мысль: почему все опасные люди, способные разбить сердце и погубить чью-то жизнь, так дьявольски привлекательны? Вопрос, конечно, дурацкий, потому что иначе она просто прошла бы мимо него.

Спенсер смотрел, как Мег шла к нему через холл. На ней были шелковые брюки и такой же жакет, под которым ничего не было. Он знал это, потому что жакет был застегнут на одну пуговицу на груди, и когда она шла, Спенсер на мгновение увидел белую полоску кожи повыше смуглой загорелой талии. Весь этот ансамбль, в общем, мало что открывал взгляду, однако обещал много.

Спенсер наблюдал за Мег. Она двигалась легко и непринужденно, чувствовалось, что она хорошо владеет своим телом. Внезапно Спенсер вспомнил про Алессандро и про свое дурацкое пари. Он ни за что не позволит Алессандро выиграть! Да он убьет этого сукина сына, если тот выиграет!

Они ехали к югу в фиолетовых сумерках. Где-то на полпути Спенсер включил магнитофон, и в вечернем воздухе зазвучал Моцарт. Спенсер увидел, как на лице Мег отразилось удивление.

– А вы чего ожидали? Тяжелый металл? Знаете, я не до такой степени варвар.

Он сказал, что вечер начнется ближе к полуночи, поэтому было решено побродить неподалеку, а затем зайти куда-нибудь пообедать. Они шли по улицам под руку, и Мег чувствовала себя удивительно уютно. Они шли одинаковым шагом, они подходили друг другу по росту и одновременно останавливались, заинтересовавшись одними и теми же вещами. И он, и она восхищались роскошно декорированными фасадами домов, косились на людей в вызывающе откровенных нарядах и старались держаться поближе друг к другу в толпе.

Зашли пообедать в ресторан «Тихоокеанское время», где толпа людей ожидала, когда освободится столик, однако Спенсеру удалось проскочить мимо них и сразу же сделать заказ. Кухня была великолепная, но оба ели мало. Они были заняты разговором и разглядыванием друг друга.

Мег заметила, что Спенсер пьет очень мало. Они заказали к обеду бутылку вина, и другого он ничего не пил, поскольку от стола не отлучался.

Если бы вечер этим и кончился, размышляла позже Мег. Если бы они сразу из ресторана отправились домой по теплой ночной Флориде. Они снова приехали бы к нему домой, и все было бы не так, как в предыдущую ночь, потому что она больше его не боялась. Если бы Спенсер начал целовать ее, она его не остановила бы, и они занялись бы любовью – не спеша, с радостью, с наслаждением. Они занимались бы любовью возле бассейна, а позже ушли бы в комнату и любили друг друга в окружении его излюбленных предметов и вещей. А когда они проснулись бы поутру, их не мучило бы чувство горечи, вины или ненависти.

Однако они не поехали после ресторана домой, хотя Спенсер в шутку сказал, что хотел бы этого, как втайне хотела этого и Мег. Но она напомнила, что они проделали весь этот путь, чтобы попасть на вечер, и, следовательно, должны идти. Он заметил, что она, по всей видимости, права, и это стало их первой ошибкой.

Вечер проходил в старом складском помещении, преобразованном в мансарду. Мег не знала, чья это мансарда и кто организовал этот вечер. Уже на расстоянии квартала они увидели сверкающие огни, а музыку услышали и того раньше. Внутри все оказалось еще хуже. Места было много, но народу набилось столько, что система кондиционирования воздуха не справлялась. Жара, духота, дым, темнота, иногда пронизываемая вспышками света, – кажется, это мало чем отличалось от представлений об аде.

Спенсер держал Мег за руку, когда они вошли, но внезапно между ними пронеслась вереница людей. Мег озиралась вокруг, нигде не видя Спенсера. Люди возбужденно шумели, кричали и смеялись, пол содрогался от танцующих, воздух сотрясался от ритмичных громких басовых звуков. Мег стала пробиваться через толпу, пытаясь найти Спенсера. Казалось бы, найти его не составляло труда, поскольку Спенсер был высокого роста и одет в пиджак, в то время как большинство присутствующих пребывали либо в рубашках, либо вообще без оных, – однако он как сквозь землю провалился. Наконец Мег увидела вдали знакомую спину, пробилась через толпу танцующих и положила руку ему на плечо. Мужчина повернулся – совершенно незнакомый ей человек. Он пару секунд смотрел на Мег, затем взял ее за талию и стал танцевать, а попросту говоря – корчиться и тереться о ее тело. Мег вырвалась и продолжила поиски.

Она оказалась в центре танцевальной площадки рядом с группой людей, которые танцевали, держа в руках яркие воздушные шары. Meг увидела мужчину в рубашке с замысловатым узором, но приглядевшись, поняла, что это всего лишь татуировка. Рядом с мужчиной в одном с ним ритме покачивались две женщины. Одна из них была невысокого роста и ничем бы не обратила на себя внимание, если бы не наголо бритая голова. Другая была высокого роста, не меньше шести футов, как определила Мег, худощавая, с гордой осанкой. Она могла бы показаться даже красивой, если бы на ней не было такого количества украшений: с мочек ушей свисали крупные серьги, в ноздре торчал большой бриллиант, а когда в танце, который все набирал темп, она сбросила с себя рубашку, на правой груди обнаружилось большое золотое кольцо. Танцующие окружили Мег, призывая взглядами и жестами присоединиться к ним. Она прорвала их круг, пробилась через толпу и наконец выбралась из этого громадного, душного, темного, оглушающего зала.