«Зеленых лугов», взял в оборот моего отца. Я увидел, как в зале появился Бен вместе с мистером и миссис Сирс, но устроились они на другой стороне зала. Вошла Демон: ее прическа выглядела так, словно она намазала волосы жиром. Перед ней шествовали ее безобразная мамочка и похожий на жердь папаша. Они нашли себе места совсем рядом с нами. Я содрогнулся, когда Демон заметила мой полный отвращения взгляд и улыбнулась мне в ответ. Явился преподобный Ловой со своим семейством, шериф Эмори с женой и дочками. Потом вошли Брэнлины, мистер Парлоу, мистер Доллар, Дэви Рэй со своими родителями, мисс Гласс Голубая и мисс Гласс Зеленая и много других малознакомых мне людей. Зал оказался набит битком.

— Тихо! Ти-ши-на!

Это крикнул мистер Уинн Гилли, помощник мэра. Он вышел на подиум, где раньше стояли аукционисты, а позади него за столом сидели мэр Лютер Своуп и шеф пожарной дружины Джек Марчетт, который, кроме того, еще и руководил гражданской обороной.

— Тишина! — изо всех сил заорал мистер Гилли, так что на его тощей шее вздулись жилы.

Разговоры постепенно стихли, и мэр Своуп поднялся из-за стола, чтобы произнести речь. Мэру Своупу было около пятидесяти; это был высокий и худой человек с унылым лошадиным лицом и седыми редеющими волосами, зачесанными назад. Во рту у мэра вечно торчала трубка из корня верескового дерева, и он пыхтел ею как локомотив, сжигающий в топке уголь на долгом крутом подъеме. Мэр носил тщательно отутюженные брюки и рубашки с инициалами на нагрудном кармане. Своуп походил на преуспевающего бизнесмена, которым он, по сути дела, и являлся: мэр владел магазином мужской одежды «Стэгг-шоп» и зефирским городским ледником, принадлежавшим его семье в течение нескольких поколений. Лана Джин, жена Своупа, сидела рядом с доктором Кертисом Пэрришем и его женой Брайти.

— Полагаю, что к настоящему времени все уже слышали о случившемся несчастье, — начал мэр Своуп. С виду Своуп был мэр хоть куда, но говорил он, словно каши в рот набрал. — Так вот, времени у нас осталось не так много. Мистер Марчетт доложил мне, что уровень воды в реке достиг критической отметки. Когда вода из озера Холман доберется до города, у нас начнутся настоящие неприятности. Ожидается, что предстоящее наводнение станет самым сильным из тех, что случались на нашей памяти. Это означает, что Брутон, расположенный ближе всего к реке, будет затоплен первым. Венди, где ты?

Мэр оглянулся по сторонам. В ответ на его зов мистер Вандеркамп-старший поднял трясущуюся руку.

— Мистер Вандеркамп готов открыть двери своего магазина хозяйственной утвари, — продолжал мэр Своуп. — У него там есть лопаты и мешки с песком, которые пригодятся нам, чтобы немедленно начать строить дамбу между Брутоном и рекой. Может быть, нам удастся сдержать самую высокую волну паводка. Это означает, что придется потрудиться всем: и мужчинам, и женщинам, и даже детям. Я только что звонил на базу ВВС Роббинс: они обещали прислать нам людей. Из Юнионтауна тоже обещали прислать помощь. А пока всем, кто способен держать в руках лопату, придется сейчас же отправиться в Брутон и немного покопать там землю.

— Обожди-ка минутку, Лютер, черт возьми!

Говоривший поднялся со своего места. Однажды увидев этого человека, его уже ни с кем нельзя было спутать. Думаю, книгу про белого кита назвали именно в его честь. Лицо мистера Дика Моултри было красным и опухшим, а волосы подстрижены коротким ежиком, так что его голова напоминала коричневую подушечку для булавок. На нем были футболка размером с палатку и синие джинсы, в которые одновременно поместились бы мой отец, шеф пожарных Марчетт и мэр Своуп. Он поднял жирную руку и нацелил палец в сторону мэра:

— Сдается мне, ты советуешь нам бросить свои дома? Разве нет? Бросить наши дома и отправиться спасать шайку ниггеров!

Этого восклицания оказалось достаточно, чтобы общее единство дало трещину. Некоторые стали кричать, что мистер Моултри совершенно прав, другие вопили, что нет.

— Дик, — ответил мэр Своуп и переложил трубку из одного угла рта в другой, — мне не нужно тебе объяснять, что наводнение первым делом всегда заливает Брутон. Там низина. Если мы сумеем удержать реку там, то, может быть…

— Тогда где же обитатели Брутона? — спросил мистер Моултри, и его квадратная голова повернулась направо, а потом налево. — Не вижу здесь ни одного черного лица! Где они? Почему никто из них не пришел сюда просить нас о помощи?

— Потому что они никогда не просят о помощи.

С этими словами мэр выпустил струйку голубого дыма, и двигатель его локомотива вновь заработал.

— Я абсолютно уверен, что все они сейчас на берегу реки, пытаются построить дамбу. Но они ничего не станут у нас просить, даже когда вода поднимется под самые крыши. Леди им не позволит. Однако жителям Брутона нужна наша помощь, Дик. Как и в прошлый раз. Речь идет о жизни и смерти.

— Будь у них голова на плечах, они бы давно съехали из этой низины! — продолжал гнуть свое мистер Моултри. — Черт, мне все уши прожужжали этой Леди! Кем она себя мнит, королевой, что ли?

— Сядь, Дик, — подал голос Марчетт, шеф пожарной дружины, ширококостный мужчина с тонкими чертами лица и пронзительными голубыми глазами. — Сейчас нет времени на пустые споры!

— Черта с два! — Мистер Моултри решил проявить упорство. Он стал красным, как пожарный гидрант. — Я хочу, чтобы Леди сама явилась сюда, на территорию белого человека, и попросила нас о помощи!

Требование мистера Моултри породило целую бурю как одобрительных, так и негодующих выкриков. Его жена Физер тоже вскочила на ноги и завизжала:

— Да, черт возьми, мы хотим этого!

Миссис Моултри была блондинкой с волосами серебристого оттенка, ее имя Физер означало «перышко», но она больше напоминала наковальню.

Рев мистера Моултри перекрывал все другие крики:

— Не стану я гнуть спину на ниггеров!

— Ты забываешь, Дик, — не без смущения заметил мэр Своуп, — что они наши ниггеры!

Крики и шум не утихали. Кто-то говорил, что наш христианский долг — спасти Брутон от наводнения, другие же заявляли, что паводок случился как нельзя кстати: он смоет Брутон с лица земли раз и навсегда. Отец и мама сидели молча, как и большинство присутствовавших, — усердствовали только крикуны.

Внезапно по залу волной стала распространяться тишина. Она шла из дальнего конца зала, от дверей, где теснились пришедшие последними. Кто-то хихикнул, но смех тут же придушенно стих. Послышалось какое-то невнятное бормотание. А потом в зал протиснулся человек — толпа расступалась перед ним, словно морские воды.