– То-то и оно, что сделаем... Досочку, что ли, с собой какую вози... – он энергично поставил несколько подписей, продавливая на кожаном подлокотнике бумагу насквозь, и сунул документы обратно, чуть не кинул. – ...Кто звонит? Да-да, соединяй, конечно! ...Ха-ай, зайчик! Ну да... и я... Да ты моя рыбочка... Погоди, повиси на линии, у меня звоночек... А, это ты. Что? Какого рогатого им надо? А я вот занят! Странно, да? Значит, ты пошлешь в пень совет акционеров. Мне некогда. Да, так можешь и сказать: Григоренко-младший посылает вас, господа акционеры, в пень. Ничего, перетопчутся. Твою мать! Я им выдурил такой кусок, что с него год кормиться можно! Даже при их аппетитах! И эти старые мухоморы меня сейчас будут дергать ради своих ритуальных плясок? Пусть сидят ровно и переваривают!.. Джамаль, я перезвоню.

Он выдернул гарнитуру из уха и, отдуваясь, откинулся на спинку кресла.

– Ужас! – с восхищением сообщил он Маше. – Машенька, а у вас бывает, что от дел не вздохнуть ни охнуть? Здесь очень часто так бывает! – и, не теряя времени, он накрыл ее руку своей. – Трудно бывает, знаете, найти минутку, чтобы с друзьями пообщаться!

Маша взглянула на него, оторвавшись от окна, убрала свою руку из-под его ладони и спросила:

– Морган, а где это мы едем?

– Это деловой центр, – сказал Капитан и закусил губу, чтобы не улыбнуться. – Так называемый Новый город. Место формирования основных экономических процессов в данной административной единице. Мир компетенции и конкуренции, то бишь полигон вражды и безжалостности. Тут тоже все говорят на одном языке. А что?

Мы действительно уже въехали в центр: за окном царило столпотворение. Я посмотрел на часы. Шесть часов, конец рабочего дня.

– Деловой центр? – переспросила Маша, задумчиво озирая спешащие толпы за окном. – То есть именно эти люди обеспечивают механизмы функционирования Лабиринта?

– Ну, может, не все. Но большинство.

– Дело даже не в том, что много людей, – задумчиво сказала Маша. – Дело в том, какие лица…

– Ты же говорила, что видела Лабиринт, – сказал Морган.

– Из Фриланда, – ответила Маша. – Оттуда всё выглядело немного не так.

– Аптека, – сказал Рыжий неприятным голосом, – у нас есть имена тех, к кому мы едем?

– Да-да, – спохватился я. – Их зовут... фамилия – Лепёхины. Татьяна Ивановна и Иван Лепёхины.

– Джамаль, пиши имя, – сказал Баламут. – Иван Лепёхин. Да, сам бы от такого не отказался. Больница находится в городе Эктополе. Не знаю, может Турция. Все-таки Греция? Ну, тем лучше. Пусть мне дадут короткую справку текстом. С ним должна в качестве посетителя находиться Татьяна Лепёхина. Не знаю, выясняй. Знаю, что в ней есть реанимация... В каждой? Да ты открыл мне глаза на мир!.. Выяснить, не устарели ли сведения…

Линкольн лихо развернулся вокруг мемориала с огромным памятником войне. Я увидел гейт: узкой дверью он светился в живой изгороди, которая окружала стоящую вдалеке гигантскую фигуру женщины с мечом. В нашей Стране был день, солнце светило из гейта, и так странно было, что снующие вокруг толпы ничего не замечали. Водитель снова наддал.

– …если нет, то это будет конечная точка нашего маршрута. Если устарели, то найти, где он сейчас... Да. Точно. Так, – и он снова зашарил по карманам и быстро извлек паспорт. Хмыкнул, разглядывая его, как диковину, и тоже кинул бульдогоподобному секретарю. – Документы давайте сюда, – небрежно через плечо велел он нам. – Все, какие есть. Если они у вас есть. Лучше бы они у вас были!

Морган отстегнул один из многочисленных клапанов на комбинезоне и протянул Баламуту красненькую книжицу. А у меня паспорт где? Ага, вот он – где и должен быть, в сумке.

– А если нет, – бормотал Рыжий, – Джамаль, а если у одного из нас нет документов? Мария, у вас ведь наверняка нет…

– Давно мы на «вы»? – невозмутимо спросила Маша, открывая свою зеленую сумку. И вытащила оттуда что-то вроде компактного органайзера. – Кажется, это то, что нужно?

Конечно, Баламут неплохой актер. Да что там – отличный. Но тут у него не получилось скрыть удивление. Он даже немножко стушевался, листая кармашки, сплошь заполненные какими-то – насколько я видел с заднего сиденья – то ли удостоверениями, то ли дипломами, то ли паспортами на разных языках. А скорее всего, тут было и то, и другое, и третье.

– Доктор естественных наук? Почетный член «Врачей без границ»? Премия национальной медицинской пала-аты, – протянул Рыжий, перекидывая блесткие странички. – Маша, а это что? Зачем это всё?

– Разве это здесь не необходимо? – спросила Маша.

– Но это... ненастоящее, – сказал Рыжий, подняв голову.

– Почему ты так думаешь? – спросила Маша.

Рыжий посмотрел на нее. Моргнул. И выдернул из органайзера паспорт в зеленой обложке.

– Джамаль, отбой по последнему вопросу, – сказал он. – С документами всё окей. Что? Ши-икарно... Да-да. Всё. Работай. – Он стремительно кинул наши паспорта секретарю, сунул андроид в карман и сладострастно потянулся. – «А куда бы я ни шёл, везде вокруг Эдем, ведь я беспечный русский бродяга!»

– Рыжий, а куда мы едем? – спросил я, стряхивая раздумья. В зеркальце мелькнули удивленные глаза секретаря.

– А мы уже приехали, – жизнерадостно объявил Баламут.

Вывеска над широкими вращающимися дверьми (никогда не понимал, как дизайнерам