До атаки всего несколько часов. Долгое и томительное ожидание, скрашиваемое бесконечными играми в шахматы, карты и го, осталось позади. Сато сбрил прекрасную бороду, которую успел отрастить за последние месяцы. Фукуда постригся. Похожий на щеголя красавец Ватанабе еще раз вымылся. Все водители надели хорошо выглаженные рубашки и повязали мундиры белыми поясами. Затем написали короткие прощальные письма. Письмо лейтенанта Нисина было кратким: "Дневные наблюдения подтвердили: у островов Улити стоят на якоре свыше ста кораблей. Представляется прекрасная возможность применить наши кайтен. Их у нас на двух подводных лодках всего восемь. Этого явно мало! Как жаль!

Благодарю командира I-47, который отлично справился со своей задачей, вывел лодку в удобную для атаки позицию и уточнил состав сил противника.

Желаю экипажу I-47 счастливого плавания и благодарю за помощь, которую мне оказали.

Молю богов послать мне большой авианосец! Привет тем, кто последует за мной. Банзай!"

Вечером за ужином выпили прощальное саке — подарок императора — в специальных лакированных чашках. Готовым к смерти водителям показали карандашный рисунок разламывающегося надвое от удара кайтен американского авианосца. С его полетной палубы в океан падала дюжина самолетов. Это порадовало ребят, они засмеялись и оставили свои подписи на рисунке.

Над головой — бесконечность мирозданья и бесчисленные искорки звезд. Легкий ветерок приятно холодит щеки. Со стороны якорной стоянки слышатся характерные звуки не прекращающихся даже ночью ремонтных работ.

Водители кайтен уже готовы к бою: на боку — короткие мечи, на лбу — туго повязанные белые хатимаки.

— В лагуне спокойно, — пояснил капитан-лейтенант Орита. — Все корабли на месте, и противник не принял никаких дополнительных мер предосторожности. Поэтому наш первоначальный план остается в силе. Надеюсь, что вы в полную меру сумеете продемонстрировать силу нового оружия. Попрощавшись с капитаном за руку, они затем отдали ему честь и поспешили к торпедам. Техники помогли им занять свои места.

Верный самурайским традициям, лейтенант Нисина захватил с собой небольшую урну с пеплом Куроки: друг и единомышленник должен уйти с ним в последний бой. Нисина нашел место, где ее можно было разместить в узком и невероятно тесном отсеке — под сиденьем, вместе со скудным, скорее символическим запасом риса и сушеной рыбы, а также маленькой бутылочкой виски. Пища являлась прежде всего знаком внимания к водителям-героям, не более того.

Последний взгляд на звездное небо, последний глоток свежего воздуха… За ними навсегда закрываются люки. Часы показывали час ночи. До места пуска оставалось пять миль.

Лодка медленно двигалась на предельно малой скорости. Штурман связался по телефону с водителями, которые томились в тесных рубках торпед уже два часа.

— Как вы там? — спросил он.

— Я пою! — ответил Сато.

— Я вспоминаю мороженое, которым нас угостили за обедом. Оно было бесподобным! — откликнулся Ватанабе.

Водители еще раз сверили компасы.

— Первый! Приготовиться! Лейтенант Нисина, хотите сказать что-нибудь на прощанье?

— Да! — послышалось в ответ. — . Спасибо всем. Удачи тем, кто пойдет за мной. И удачи I-47!

— Пошел! — последовала команда. Было 4-15 20 ноября 1944 года.

Заработал двигатель торпеды Нисины. Убраны два последних захвата, удерживавших кайтен. Торпеда устремилась вперед, оставляя за собой белый бурун.

Следующей стартовала торпеда под номером "три".

Настала очередь «четверки». В микрофоне послышалось громкое «банзай», и она рванулась в темноту.

Беспокойство вызывал пуск торпеды младшего лейтенанта Фукуды — накануне были отмечены неполадки в ее работе. Однако все обошлось, и экипаж I-47 с радостью воспринял громкое "Тенно хейка банзай!" ее водителя[30].

Освободившись от всех кайтен, подводная лодка значительно полегчала. Она двигалась на юго-запад. На борту нервничали, томительно ползли минуты. Все ждали результата. Настало 5 часов — расчетное время достижения цели. Огромный красно-желтый шар пламени взметнулся там, где находилась корабельная стоянка. Повалил столб дыма. Было 5-07. В 5-11 раздался еще один взрыв — другой шар пламени, другой столб дыма… Экипаж безудержно ликовал и возбужденно кричал. Все хотели услышать последующие взрывы.

Капитан! Эсминцы! Правее 5 градусов. Дистанция 2 мили. Приближаются!

Срочное погружение

I-47 нырнула в глубину и двинулась на север…

В это время I-36 тщетно пыталась выпустить свои торпеды. У двух кайтен оказались заклинены крепления, еще у одной обнаружили течь. Лишь торпеда с мичманом Иманиси в 4-45 устремилась к цели.

Команда I-36 дождалась звука двух отдаленных взрывов — в 5-45 и 6-05. Затем ей пришлось лечь на дно и провести там целый день, пока американцы прочесывали море и беспорядочно бросали глубинные бомбы. Лишь к полуночи она смогла подняться на поверхность, перезарядить батареи и отправиться в район острова Лейте, как было предусмотрено приказом.

Третью лодку группы «Кикусуй» — I-37 — постиг злой рок: 19 ноября, всплыв на поверхность, она была замечена неприятелем. Срочно погрузившись, она попыталась уйти от преследования, но не смогла. Американские эсминцы точно сбросили глубинные бомбы и потопили ее вместе с человеко-торпедами и всеми, кто находился на борту.

30 ноября подводные лодки I-36 и I-47 благополучно возвратились в Куре. Двумя днями позже здесь провели важное совещание с участием более двухсот человек, в том числе представителей штаба 6-го флота, инструкторов школы подводных лодок, офицеров морского арсенала в Куре, высших офицеров из Токио. Обсуждались вопросы: надо ли афишировать новое оружие или нет; следует ли продолжать атаки человеко-торпедами якорных стоянок или выйти в открытое море и наносить удары по вражеским транспортам; и, наконец, каковы результаты боевой деятельности группы "Кикусуй"?

Основываясь на двух столбах огня, замеченных с I-47, двух громких взрывах, услышанных с I-36, принимая во внимание план действий каждой торпеды и наблюдений через перископы, сравнивая результаты воздушной разведки до нанесения удара и после, участники совещания пришли к следующему выводу: считать лейтенанта Нисину, лейтенанта Фукуду и мичмана Иманиси потопившими по авианосцу, младших лейтенантов Сато и Ватанабе — уничтожившими по линкору.

Да, именно так и было: посовещались и решили! Пусть подобные методы подсчета нанесенных врагу потерь нас не удивляют: они были характерны для японского командования, постоянно завышавшего потери, нанесенные противнику. Оно тешило иллюзиями себя, а главное — воодушевляло население! Да еще как! Перед отплытием к атоллу Улити Главный морской штаб выпустил ряд коммюнике, в которых объявил, что японские войска на острове Палау убили или ранили 18 тысяч врагов, уничтожили 200 танков. Потопили также крейсер, 2 эсминца, подводную лодку, сбили 60 самолетов. Еще 8 авианосцев, 2 линкора, 4 крейсера и 1 эсминец были, со слов штаба, серьезно повреждены.