Проведём через контору в Смоленске, чтобы не найти концов, туда ты и поедешь.

– Смоленск, значит, – читая, заключаю я. – Не так и далеко. Остальное я подпишу там?

Рассказываю, что Баринов приглашал меня к себе в офис, и Марат с Ильёй переходят уже на напитки покрепче. Конечно, мне приходится рассказать и обо всем остальном. Марат даже давится солодовым, а Илья задумывается, но в итоге выносит свой вердикт:

– Мне нравится идея. Если Лазарев… Ну вся надежда на него.

– Он надёжен, – не сомневаюсь я.

– Хорошо, я тебе доверяю, а не ему, – соглашается Марат и ставит свою подпись на бумагах. – Что теперь?

– Теперь дело за Тимуром.

С собранностью и деловитостью, которая присуща только юристам, Илья Сергеевич собирает документы в папку и передаёт мне.

Смоленск, несколько дней, чтобы решить все вопросы. Хочется решить быстрее все, но очередное сообщение от Баринова выбивает меня из колеи. А сообщение с откровенной угрозой: «Смотри, чтобы жена не пострадала».

Черт возьми! Да я же русским языком сказал, что развожусь. С Лерой уже говорила Оксана – неудивительно, что жена со мной так отрешённо разговаривала.

– Слушаю, – отвечаю через гарнитуру на звонок Аделины.

– Лера сказала, что домой не приедет. У какой-то подруги останется, – говорит тетя.

Я теряю свою жену. Жену, которую люблю. А сам в это время мчусь в Смоленск. Черт, если бы… Вот это «если бы» меняет все.

– Лина, – начинаю я, но тут же меня ослепляет свет встречных фар.

Удар, боль – потом ничего. Хочу пошевелиться, ответить, договорить, но вроде сознание в действии, а тело не слушается.

Кажется, моя так называемая командировка затягивается на неопределенный срок.

Прихожу в себя ещё со звоном в ушах и прошу:

– Дайте телефон.

– Какой тебе телефон, милый? – раздается рядом голос Оксаны. – Ты отдыхай.

Я ехал в Смоленск, чтобы решить дела. Помню аварию. Относительно помню слова и действия врачей.

Откуда здесь взялась она?

– Лера… – шепчу я, и слышу ехидный ответ:

– Вряд ли она приедет, а я прилетела.

Глава 35

Какая-то слишком беспокойная ночь выдаётся. Сон не идёт сразу, потом снится чертовщина какая-то. В итоге поднимаюсь с рассветом, стараясь не разбудить Юльку, и иду на кухню. Завариваю чай и подхожу к окну. Москва никогда не спит. Сквозь приоткрытое окно доносится шум города: машины, голоса, метла дворника.

Немного успокаиваюсь, сердце уже не грохочет так, что оглушает, запах чая бодрит.

– Лерик, не спится? – спрашивает сонная Юлька и, зевнув, тянется за банкой с кофе.

– Тревожно как-то, – признаюсь я.

– Неудивительно, – моментально говорит подруга. – Столько событий за один день, вот нервишки и шалят. Но лучше бы, конечно, к врачу тебе сходить. УЗИ сделать, может, врач витамины пропишет.

– Сама об этом уже подумала, – соглашаюсь я. – Тем более и клинику хорошую знаю.

Но не стоит забывать, что я теперь человек работающий. Сразу узнаю, на какой день и время есть запись к врачу, а потом уже отпрошусь у Марата. Хотя вчера он был какой-то дерганый, может, случилось что – и ему сейчас вообще не до меня.

Ровно в восемь нахожу номер медицинского центра и набираю. Девушка-администратор радует меня, что сегодня на десять есть запись. Отлично, не придется ждать и волноваться. Сегодня же смогу убедиться, что с ребенком все хорошо.

– Поехать с тобой? – не отрываясь от ноутбука, спрашивает Юлька, слышавшая мой разговор.

– А работа? – стучу я легонько ногтем по краю экрана.

– Она не волк, – пожимает плечами. – Сейчас как раз кое-что закончу. Дай мне полчаса.

Кивнув, иду в душ и, включив воду, думаю, что правду говорят: человек предполагает, а бог располагает. Я мечтала, что на первое УЗИ пойду с мужем, а в итоге иду с подругой.

По дороге пишу Марату сообщение, что буду чуть позже, но он не отвечает. Тогда я звоню, снова почувствовав в груди давящую тревогу, но лишь слушаю гудки. Странно, обычно Марат всегда на связи.

– Что опять не так? – заметив мою задумчивость, интересуется Юлька.

– Да предчувствие какое-то, – не могу объяснить.

– Может, просто волнение, – снова вносит нотку рационализма подруга. – Ничего, сейчас убедишься, что все хорошо.

И я действительно забываю о своих тревогах ненадолго. Да, переживания есть, пока врач молчит и только смотрит на экран. А если ошибка? Бывает же такое, что тесты показывают ошибочный результат. Юлька купила три, но два так и остались неиспользованными. Я поверила сразу первому.

Закусываю губу, что не ускользает от взгляда врача. Она улыбается и поворачивает экран ко мне.

– Смотрите, – указывает на непонятное пятно. – Соответствует четырем неделям.

– Что? – не сразу понимаю и, наверное, в этот момент кажусь полной дурой, ведь сама себя уже почти убедила, что вышла ошибка.

– Кто, – поправляет меня врач. – Беременность сохранять будете?

Понимаю, что это наверняка стандартный вопрос, но он вызывает волну негодования.

– Конечно, – резко отвечаю.

– Тогда, – включив печать УЗИ, спокойно кивает она, – нужно будет сдать анализы, пройти врачей. Наблюдаться будете у нас?

– Да, – говорю, поднимаясь с кушетки, и получаю ворох направлений вместе со снимком УЗИ.

– Приходите, когда все сдадите.

В холле Юлька нетерпеливо меряет шагами напольную плитку, но, увидев меня, останавливается и переводит взгляд на снимок в моих руках. Я киваю и останавливаюсь около стойки регистрации. Расплатившись, подхватываю подругу под руку, и мы идём на улицу.

– Все хорошо, Лерка? – спрашивает Юлька, потому что я так и молчу, пока мы идём к машине.

– Отлично, – смеюсь я. – Четыре недели. Ему уже четыре недели.

– Или ей, – заражается моим позитивом подруга. – Приятно видеть тебя такой.

– Или ей, – соглашаюсь я. – В выходные поеду к родителям, надо им сообщить. Все же зря я маму сразу не послушала, она оказалась права.

– А Тимуру?

А Тимуру… И ему надо сказать, наверное. Вот и поговорим, когда вернётся. Просто сядем, как взрослые люди, и решим все вопросы.

– Подкинь меня, Юль, на работу, – прошу я. – Беременным отказывать нельзя, примета плохая, – снова улыбаюсь.

– К вашим услугам, – шутит подруга в ответ. – Ты вечером ко мне или домой? – уже серьезнее спрашивает, когда мы оказываемся в душном салоне.

– Я позвоню, – подумав, отвечаю. – Все же Аделина там одна, как-то некрасиво. Да и не в твоих же вещах мне ходить. Это футболка оверсайз, а так-то размеры у нас разные.

Тетя Тимура легка на помине. Чувствую в сумке вибрацию и, достав телефон, отвечаю на звонок:

– Слушаю, Аделина.

– Лера, – забыв поздороваться, сразу начинает тараторить, – тебе Тимур не звонил? Звоню ему, звоню, никак дозвониться не могу. Что-то у меня предчувствие какое-то нехорошее. Не случилось бы чего.

– Подождите, – прерываю поток слов и прижимаю руку к груди, чувствуя, как и моя тревога возвращается. – Может, он занят. Не стоит переживать, мало ли какие у него там встречи, переговоры, – уже не знаю, успокаиваю Аделину или себя.

– Может, – со вздохом говорит уже чуть спокойнее. – Ты приезжай сегодня домой, – просит она.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Вы только не волнуйтесь. Я в офисе спрошу, наверняка Марат знает о делах Тимура.

Только вот моё сообщение так и висит без ответа. Да и кабинет закрыт. Иду в приемную мужа и интересуюсь у Анны Олеговны после приветствия:

– Тимур Русланович сегодня звонил в офис?

– Нет, – отвечает секретарша. – Я вообще не в курсе, где он.

– У него же командировка, – удивляюсь, что она об этом не знает.

– Какая командировка? – не понимает Анна Олеговна.

Странно, однако. Насколько я помню, она всегда все курировала, да Тимур ей доверяет как самому себе. А сейчас секретарша осталась в неведении.

– Наверное, я что-то неправильно поняла, – задумчиво говорю и выхожу из приемной.

– Лера? – слышу голос Алисы и жду, пока она подойдёт ко мне. – А ты что здесь делаешь?

– Работаю, – развожу руками.

Сегодня в офисе какое-то массовое помешательство? Сначала абсурдный разговор с Анной Олеговной, теперь удивлённые глаза Алисы, когда она видит меня.

– Тебе не сказали? – в ужасе прижимает руку ко рту.

«Что-то случилось», – проносится в голове, и я делаю шаг назад, чтобы опереться о стену.

– Что? – тороплю я девушку.

– Я сама случайно услышала разговор Марата Гордеевича, он просил в офисе не трепаться, когда понял, что я услышала… Но уж тебя-то должны были… Черт, наверное,