— Мой дед очень любил книги, — взяла со стола стопку толстых тетрадей с зарисовками и рукописями, которые приготовила, чтобы забрать с собой в Москву. — Любил читать, а еще больше, писать. Посмотри, может, найдешь в них что-нибудь интересное или необычное для себя.

Романо нехотя взял одну тетрадь, раскрыл. Первым делом в глаза бросился не сам текст, в глаза бросился почерк, потом иллюстрации, а потом уж Романо пробежался взглядом по первым строкам.

— Это же написал Гор Зуров…

— Да, а если точнее, Георги Дамирович Титов. Мой дед.

— Твой дед? — уставился на нее в недоумении.

— Угу, — кивнула. — Я знаю сказку про Красного дракона наизусть, Романо. Это была моя самая любимая сказка в детстве.

— Этого не может быть, — замотал головой. — Не может, — и сразу вспомнил свои детские надежды и страхи, когда получил от Гора якобы шутливое предсказание. Старик в тот день напустил на себя важности и сказал серьезным голосом, что все сбудется обязательно, что дракону суждено будет любить иную до конца своих дней. Правда, потом сразу рассмеялся и погладил по голове, понял, что напугал на не шутку.

— Мир тесен… — села на кровать. — Я сначала тоже не поверила, когда нашла его книги в твоей библиотеке, честно говоря, это был шок, разочарование, страх. Вдруг все, что так любила в детстве, обратилось кошмаром, будто за меня кто-то давно все решил, написал мою судьбу. И вот настало время, так сказать, расплаты. Но ведь это все ерунда… просто так случилось.

— Знаешь, мне что-то кофе захотелось.

Если вначале Романо выглядел раздраженным, то сейчас потерянным, абсолютно потерянным. Он взял тетрадь с иллюстрациями, опустился в дедушкино кресло и полностью погрузился в мир фантазий Георги. Каждый рисунок рассматривал подолгу. Забавно, на многих из них был изображен один и тот же дракон, а рядом с ним одна и та же девушка. Но что вконец его добило, так это иллюстрация, где дракон и девушка сидели у озера в окружении скал, а ниже картинки имелась подпись «и здесь он понял, что не сможет ее отпустить… никогда». Романо сейчас же свернул иллюстрацию и убрал во внутренний карман куртки.

В кухню вернулся с таким лицом, что Надя даже растерялась.

— С тобой все нормально? — подала ему кофе.

— Нет, со мной не все нормально, — схватил ее за руку и в следующий миг поцеловал, буквально впился губами.

А Надя машинально обхватила его и закрыла глаза. Что-то странное творится между ними, пугающее, но в то же время удивительное. Вскоре она сама уже вовсю обнимала Романо, целовала одинаково рьяно и откровенно, прикусывала, касалась его языка с раздвоенным кончиком, испытывая при этом сильнейшее возбуждение, вдыхала аромат дракона, старательно запоминала оный и постанывала от удовольствия, от желания снова ощутить этого мужчину в себе.

Романо же чувствовал ее всю, а дракон в этот раз больше брал, чем давал. Забирал энергию, купался в ней, пил ее. И когда насытился, сразу же поделился своей, отчего Надя испытала резкий прилив сил.

— Что происходит, Ром? — прошептала, с трудом оторвавшись от его губ.

— Хотел бы я знать.

— Давай выпьем кофе на улице? Я покажу тебе свое любимое место во дворе. Если, конечно, тебе это интересно, — заглянула в черные глаза.

— Интересно, мне все интересно, что касается тебя, — коснулся губами ее подбородка, носа.

Надя отвела его к платану, сама села на качели, а Романо устроился на лавке. На дворе уже как час царила ночь, насекомые шумели в кустах и мириады звезд мерцали в темном небе. Надя легонько покачивалась, касаясь травы босыми ногами, Романо же наблюдал за ней и все никак не мог поверить в то, что чаюри, которую украл развлечения ради, окажется той самой — девушкой красного дракона из сказки, написанной семнадцать лет назад.

— Ты мне покажешь, где его могила? — спросил спустя минут десять.

— Покажу…

Спустя полчаса Надя начала замерзать, тогда Романо пересадил ее к себе, обнял.

— Тебе надо согреться, — коснулся губами плеча, а следом Надя ощутила жар его тела.

И вдруг посмотрела на Романо таким взглядом — просящим, даже умоляющим.

— Давай сегодня останемся здесь? Пожалуйста.

— Хорошо, — и еще сильнее прижал к себе, но когда хотел поцеловать в шею, Надя извернулась, и поцелуй пришелся в губы.

В ней буквально все кипело, настолько хотелось этого треклятого дракона, несмотря на все еще возможный дискомфорт, несмотря на страхи, которых становилось все больше. Конечно же, зверь почувствовал ее особый настрой, отчего испытал ответное желание. Романо быстро подхватил свою чаюри на руки и внес в дом.

— Где твоя комната? — прошептал в губы, не прекращая покрывать те легкими поцелуями.

— Наверху.

Спустя пару минут они уже стояли посреди комнаты и срывали друг с друга одежду, после чего Романо стащил с ее полуторной кровати одеяло и расстелил на полу.

— Я могу снова не сдержаться, — опустился на колени, начал целовать живот, бедра.

А ей было плевать, пусть не сдерживается, пусть делает что хочет, лишь бы не останавливался, не отпускал. Когда его губы коснулись лобка, у бедняжки аж колени задрожали.

— Поставь ногу на кровать, — поднял на нее горящий взгляд.

И она поставила, открыв доступ к себе, и сейчас же ощутила горячий язык, что лизнул клитор, затем проник в складки, потом и во влагалище. Удивительно, но боли не последовало, зато возбуждение накрыло с головой, тогда запустила пальцы Романо в волосы и принялась двигаться в такт ласке. А он испытывал истинное наслаждение, ощущая ее вкус, вдыхая ее запах, однако возбуждение достигло наивысшей точки, когда посмотрел на лицо своей девочки. Она была полностью в его власти, подчинилась, но что еще важнее, искренне хотела его, до дрожи в теле.

Романо продолжал ласкать то осторожно и нежно, то настойчиво и немного грубо, его язык снова вытворял нечто невообразимое внутри.

— Остановись, — простонала еле-еле. — Я хочу закончить по-другому.

— Как? — отстранился сразу.

Тогда Надя опустилась к нему и на пару секунд замешкалась, не зная, правильно ли поступит, если проявит инициативу. Но потом растерянно улыбнулась:

— Мне хочется быть сверху.

На что Романо без слов лег на пол и воззрился на нее в ожидании. А Надя не стала торопиться, для начала решила рассмотреть его. Член давно уже изменился и на сей раз его вид не вызвал страха или неприязни, наоборот, возникло желание прикоснуться. Хотя, Романо будет больно.

— Можешь не стесняться, — приподнялся на локтях. — Я потерплю.

— Неужели так больно? — накрыла ладонью его живот и медленно повела вниз.

А он взял ее руку и переместил на член.

— Боль и удовольствие, порою очень близкие соседи, — но глаза все ж прикрыл.