— Бред какой-то!

— Бред, — согласился он.

— Она уверена, что не сама выбросила бутылку? Все-таки возраст…

Инна не производила впечатления выжившей из ума, но Дробышев согласился:

— Все может быть.

Все может быть, но, если кто-то залез и в квартиру Влады, и в квартиру Инны Ильиничны, хорошего мало.

— А когда это произошло? Когда залезли к ней в квартиру?

— Не знаю. Влада, — Дробышев сел на диван, вытянул ноги, — подумай, что могли у тебя искать?

— Я все время об этом думаю, — вздохнула она, прислоняясь к стене напротив Дробышева.

Прямо над ней висела картина — мокрый город, неясные силуэты прохожих. Дробышев никогда бы не подумал, что Влада может повесить дома такую картину. Ей скорее подошли бы какие-нибудь японские цветы.

— Я понятия не имею, что искали в моей квартире!

Она больше не плакала, снова стала чужой и красивой.

Хорошо бы посмотреть почту Егора. Не сразу же в него выстрелили, сначала должны были что-то потребовать, угрожать.

— У меня дома нет ни оружия, ни наркотиков, ни бриллиантов! То есть бриллианты у меня есть, но их немного, и их не взяли. — Влада покачала головой, отошла от стены, забралась с ногами на диван рядом с ним. — У Егора был пистолет, меня полиция об этом спрашивала. Но я понятия не имею, где он его держал.

Едва ли в квартиру полезли за пистолетом. Достать пистолет для преступников не проблема.

Искать могли только информацию.

— Егор смотрел почту через телефон?

— Ну конечно. — Вопрос ее почему-то разозлил. — Как же еще?

— Планшет у него был?

Дробышев опять посмотрел на картину. Домой хотелось до смерти.

— Планшет? — Влада задумалась, как будто не знала, что бывает такой гаджет. — Был, конечно.

Планшетов у Егора было с десяток, но дома Влада нашла только один.

Она неохотно поднялась, вышла куда-то, вернулась с десятидюймовым планшетом и зарядкой. Гаджет оказался разряжен, Дробышев подключил его к розетке.

— Давай я приготовлю ужин, — предложила Влада.

— Спасибо, я сыт, — отказался он, поднимаясь с дивана. Подошел к окну, посмотрел на желтые пятна уличных фонарей внизу. — Влада, я поеду. Я возьму планшет, ты не возражаешь?

— Бери, — голос у нее дрогнул.

Дробышев отвернулся от окна. Влада стояла совсем рядом.

— Степа. — Она опять заплакала и робко положила руки ему на грудь. — Не уходи, я боюсь.

Конечно, после этого он остался, она делает все правильно.

«Как некрасиво получилось с Татьяной», — опять с тоской подумал Дробышев, понимая, что не сможет бросить плачущую и действительно испуганную Владу.

Одну ошибку убийца совершил. Он понял это не сразу, он вновь и вновь вспоминал каждый свой шаг и анализировал каждое свое действие, пока не понял, где допустил прокол. Ошибка была серьезная, и ему предстояло ее исправить. Он так и говорил себе — исправить, прекрасно понимая, что означает это еще одно убийство.

Ему больше некогда себя жалеть, ему нужно действовать.

Сейчас все зависело от него одного.

Влада проснулась рано, полежала, прислушиваясь, не ворочается ли в соседней комнате Степа. Усилий к тому, чтобы он спал с ней, она вчера делать не стала, чувствовала, что все равно ничего не выйдет. Да и ей сейчас было не до любовных утех. Он сидел с планшетом на диване, она немного поторчала рядом и отправилась спать. Вообще-то, надеялась, что он потом ляжет рядом, но он улегся, где сидел.

Владе было о чем подумать. Нужно вступить в права наследства и организовать собственную жизнь, а она опять думала о том, что девка-врачиха успешно уводит у нее Степу. И именно тогда, когда Влада действительно одна и когда ей действительно нужна его помощь. Господи, какая невероятная подлость!

Влада уставилась в потолок и лениво подумала про архив свекра. В этом архиве было много опасного, Влада тщательно его изучила. Егор про архив ей ничего не говорил и думал, что она ничего не знает. Идиот!

Конечно, она в комп мужа заглядывала и пропустить появления архива не могла. Она изучала его тщательнее, чем сам Егор. Егор как раз к обладанию важной информацией отнесся легкомысленно и использовать ее явно не собирался.

Влада тихо встала, заглянула к Степе в комнату. Бывший жених спал, подложив под голову руку.

Она прошла на кухню, открыла дверцу холодильника, достала упаковку готового замороженного мяса с гарниром, сунула в микроволновку. Мороженые вторые блюда покупал Егор, она такую дрянь не ела. Когда Егор был на работе, ходила в какой-нибудь ресторан, а когда Егор был дома, заказывала ресторанную еду.

Степа подошел, когда кофе был готов.

— Привет, — хмуро поздоровался он, подумал и сел за стол.

— Доброе утро, — грустно улыбнулась Влада.

Она поставила перед ним тарелку, села напротив с чашкой кофе.

— А ты завтракать не будешь? — недовольно спросил он и нехотя взял вилку.

— Я не ем так рано. — Влада погрела руки о чашку, отпила глоток. — Ты проводи меня до фирмы, ладно?

Он кивнул, молча жуя мясо.

— Нашел что-нибудь интересное в планшете?

Он отрицательно покачал головой. Он не мог ничего интересного найти, потому что Влада, конечно, Егорову почту изучила и даже удалила несколько писем от девок. Таких писем было немного, и содержали они в основном фотки.

Это, возможно, затруднит работу полиции, но на полицию Владе наплевать, а видеть, как Степа поймет, что Егор постоянно ей изменял, было бы ужасно.

— На улице весна совсем, — Влада кивнула на окно, в которое светило солнце.

Степа тоже кивнул — весна.

Господи, как с ним тяжело!

Наверное, она всегда понимала, что с ним ей никогда не будет легко. Даже когда считала его своим парнем и всерьез подумывала о свадьбе.

Однажды на день рождения подружки поехали на шашлыки. Было очень весело, купались в пруду, смеялись. Включили музыку, громко, конечно, но ведь был повод повеселиться. Степка от музыки только морщился, хоть и помалкивал. Потом, как нормальные люди, аккуратно собрали мусор, сложили горкой, и тут Степа отличился. Все пошли к остановке автобуса налегке, а он мешки с мусором потащил на себе. Влада плелась рядом с ним, чувствуя себя полной дурой. Все настроение испортил. Хорошо хоть, мусорная свалка оказалась недалеко.

А ведь видел, что ей это неприятно.

У него была куча недостатков, но, несмотря на это, Степа был ей сейчас совершенно необходим. Без него она останется одна в целом свете.