Однажды утром в понедельник я сидел в его роскошном кабинете с панорамным видом. Восходящее солнце заливало стол между нами. Нервотрепка, недосып в течение трех с лишним месяцев, работа по выходным – все ради этого момента.

До нашей презентации оставалось всего несколько минут.

Чувство юмора Кейси помогало нам не пасовать перед любыми трудностями, а коробки с китайской едой поддерживали силы вплоть до сегодняшнего дня. Но в последнюю минуту Кейси задал вопрос, от которого я сорвался. Нервы сдали. Сил моих не было.

– Почему мы строим тут догадки, а не приводим конкретные цифры? – спросил он.

– Потому что Роджер не ответил на три моих письма об этих цифрах, а телефон он свой не давал. Я дважды звонил его секретарю, но так и не дождался ответа. Кажется, он вообще про нас забыл. Сами же знаете!

Роджера расхваливали как исполнительного директора той самой нефтегазовой компании, на которого все равнялись. Он мелькал в глянцевых журналах и имел славу лидера, умевшего поддерживать баланс между работой и личной жизнью, не забывавшего при этом год за годом бить собственные рекорды. Сотрудники компании рассказывали, что обедал он в общей столовой, на работу приезжал на видавшем виды грузовике и каждый день ужинал с детьми.

Человек-легенда.

Я вспомнил, как три месяца назад после нашего ознакомительного совещания написал Роджеру письмо с тезисами встречи и дальнейшим планом действий. Он не ответил. Потом я каждый день брал ноутбук домой, на случай если Роджер пришлет срочное письмо с вопросом или просьбой. Я проверял почту каждые полчаса – вдруг директор среди ночи попросит прислать к утру свежие правки проекта. Как раз на такой случай, мало ли что, я буду тут как тут.

Но… ничего не случалось. За три месяца работы он ни разу не написал мне. Не написал он и Кейси. Мы сами отправляли ему несколько вопросов, но ответа не получили. И, как я уже говорил Кейси, сообщения, оставленные секретарю Роджера, тоже канули в Лету. Наконец наступило время презентации, а Кейси спрашивает, почему нет конкретных цифр. Я взял себя в руки и вошел в кабинет, где Роджер уже болтал с президентом нашей компании. Он улыбнулся и пожал нам руки, благодаря за проделанную работу.

– Я восхищен, – сказал он, расплываясь в улыбке. – Не могу выразить, насколько ценю вашу усердную работу. Ребята, вы гении! Я сам многому научился!

Внезапно от моего раздражения на его неконтактность не осталось и следа. Я весь светился от счастья.

Мы быстро перешли к презентации и конструктивно ее обсудили. Разговор получился доброжелательный, насыщенный и искренний. Роджеру все понравилось. А я не мог поверить, насколько дружественной была атмосфера. Он говорил с нами как со старыми друзьями. К концу встречи отношения стали удивительно доверительными. Мы уже собирали бумаги, когда я помедлил несколько секунд и решился задать последний вопрос.

Не удержался.

– Роджер, спасибо за встречу. Только мы не смогли заранее получить от вас несколько показателей. И, как мне известно, вы не ответили на несколько вопросов, которые у нас возникали при подготовке. Поэтому просто как стажер могу я спросить: почему вы не писали и не отвечали на письма? Как так получилось?

Его глаза открылись чуть шире, казалось, Роджер удивлен вопросом. Но это ничуть его не смутило.

– Нил, – заговорил он, – с почтой есть один нюанс. Стоит послать письмо, и ответственность переходит с тебя на другого человека. Как горячая картошка. Письмо – это работа, возложенная на тебя кем-то другим.

Я кивнул, вспомнив все письма, которые получал от Кейси и коллег.

– Я читаю все сообщения, но те, в которых от меня что-то требуется, вовсе не такие срочные, как кажется. Когда я не отвечаю, есть два варианта развития событий:

1. человек сам выясняет, что ему нужно;

2. пишет мне снова, так как вопрос и правда важный.

Конечно, я и сам отправляю одно-два письма в день, но в них обычно значится «позвоните мне» или «обсудим». Если только это не письма от жены. На них я всегда отвечаю.

Я был сбит с толку.

Как это директор компании с многомиллиардным оборотом, у которого в подчинении тысячи сотрудников, не пользовался почтой?

Он выжидательно посмотрел на меня и понял мое недоумение.

– И что удивительно, – продолжал он, – поскольку я сам пишу мало, то и получаю не так уж много писем. В день их приходит пять-десять, наверное.

Пять писем в день? Я в консалтинговой компании пишу сообщения утром, днем и ночью. И все так делали. Для моих коллег обычным делом было вздохнуть: «У меня на ящике семьсот непрочитанных сообщений» или «Я весь день в воскресенье отвечал на письма». По-другому быть не могло. В конце концов, начальники присылали срочные письма в 7 утра. В субботу, вечером в воскресенье, в двенадцатом часу ночи в пятницу. Я знал, что это обычное дело и в моей компании, и в других. По данным компании McKinsey, в среднем сотрудники тратят до 28 % рабочего времени на написание ответов на письма. Почти треть. А согласно информации крупнейшего в мире сервиса для управления электронной почтой Baydin, в среднем человек получает 147 писем в день. Мы все были привязаны к мобильным и компьютерам, пытались ответить на все письма, пахали как проклятые, чтобы все успеть. Это было частью работы. И мы все хотели выполнять ее хорошо.

Я вдруг начал понимать, как Роджеру удавалось каждый день обедать вместе с подчиненными и каждый вечер торопиться домой на семейный ужин.

Он не перехватывал горячую картошку.

Не отвечал на письма и не начинал цепочку переписки.

Я снова посмотрел на Роджера, и он продолжил:

– Чаще всего, Нил, люди действительно сами находят ответ. Они понимают, что знают его, идут дальше, и в следующий раз они будут чувствовать себя увереннее. Совершенствуют сами себя. Твои предположения на сегодняшнем слайде были не совсем точны, но от этого не стали хуже, а ты учился, пока делал расчеты. Не пойми меня неправильно. Иногда я общаюсь с людьми лично или беру трубку, но, если бы я ответил на письмо, я запустил бы горячую картошку по кругу. А никому не нравится, когда исполнительный директор просит о чем-то… вечером или в выходные. Почему? Потому что человеку придется бросить все дела и ответить. И он будет ждать ответа от меня. Короче говоря, если я отвечу на письмо, этому конца-краю не будет. Поэтому предпочитаю сам предотвратить лишнюю работу.

Как защитить самый ценный актив

Мозг у вас только один. И в определенный момент времени он может сосредоточиться на чем-то одном.

Мозг – самый удивительный и сложный объект во Вселенной. Ничего подобного ему нет. Мы едва понимаем, как он работает. Пользуемся им, но использовать не умеем. Желая что-то пнуть, мы отводим ногу назад, а потом выбрасываем ее вперед. А когда думаем, мы просто думаем. Как говорил герой сериала «Веселая компания»: «Вот тут интересная статья. Здесь говорится, что мы используем мозг всего на 17 %. Парень, сечешь, что это значит? Мы не используем его весь, э… еще 64 %».