Перезарядив «кольт» и вновь укрепив банки на заборе, Пайпер обернулась и увидела Логана, лениво прислонившегося к сараю. Сигара свисала в уголке его губ под причудливым углом; усмехаясь, он оглядывал Пайпер с головы до ног.

– Ты по-прежнему целишься мне между глаз? – с любопытством поинтересовался он, нисколько не сомневаясь в том, что в каждой мишени Пайпер видела его лицо.

Она сама не понимала, чем вызвано ее стремление произвести на Логана впечатление, но тем не менее четко отмерила двадцать шагов и, резко повернувшись, так, что Абрахам от испуга бросился наутек, меткими выстрелами подбросила все шесть банок в воздух.

И это действительно потрясло Логана! Господи, кто бы мог подумать, что хрупкая утонченная штучка всего за три недели научится так мастерски обращаться с оружием?

Пока она быстро перезаряжала «кольт», Логан направился к банкам.

– Иногда твои мишени не стоят на месте, позволяя тебе как следует прицелиться, – поддел он ее и подкинул банку.

Грянул выстрел, и Логан едва не выпрыгнул из собственной шкуры, когда две пули чиркнули по камешкам прямо у его ног. Пораженный, он молча смотрел на улыбающуюся Пайпер.

– Но иногда эти мишени стоят, – дерзко сообщила она, затем позвала кота и грациозно удалилась.

Логан, сам того не желая, улыбнулся. Пожалуй, он это заслужил. Вместо того чтобы похвалить ее, бросил вызов. И Пайпер двумя выстрелами поставила его на место. Ни один мужчина не осмелился бы на то, что она сейчас сделала. «Но ведь Пайпер – не мужчина», – напомнил себе Логан, наблюдая за покачиванием ее бедер. Пайпер была истинной женщиной, и не собиралась преклоняться перед ним только из-за его легендарной репутации.

Если Логан рассчитывает на ее уважение и восхищение, то, судя по всему, не добьется их только благодаря тому, что он – вольный стрелок. Судя по всему, он ей страшно не нравится, и если высокомерное отношение Пайпер не свидетельствовало о ненависти, то ее стрельба – еще как!

С отчаянием в душе он сел в карету. Выслушав очередной хвастливый рассказ Уиллиса о том, как тот сам освоил бокс и научил Самюэля тонкостям английского бокса, Логан почувствовал, что сыт по горло. Этот недомерок ничего собой не представляет, но пытается заработать и прославиться за счет другого.

– Если вы прекрасно знаете технику бокса, почему же сами не пробуете кулаки на сопернике вместо того, чтобы толкать Самюэля на ринг? – поинтересовался Логан с угрожающей ухмылкой.

Грудь Уиллиса раздулась, как у павлина.

– Если бы вы хоть что-нибудь знали о спорте, а это явно не так, вы бы поняли, что легковесы не собирают столько зрителей, сколько тяжеловесы. Люди хотят видеть бой мускулистых гигантов, даже если у тех почти нет опыта.

Серебристые глаза Логана буравили впалую грудь Уиллиса.

– И сколько же вы платите Самюэлю, чтобы он померился силой с другими тяжеловесами? У боксеров век недолог, должно быть, он получает высокий процент от выручки.

– Вообще-то мне заплатили только… – начал молодой человек, но Уиллис негодующе перебил его:

– А это не ваше дело, мистер Логан. Мы же не спрашиваем, сколько вам заплатил мистер Батерфилд за то, чтобы избавить нас всех от грабителей. Мне кажется, вы еще не отработали ни цента, поскольку у нас не было никаких проблем.

Логан зло посмотрел на Уиллиса, осмелевшего от того, что боксер сидел рядом с ним, словно верный сторожевой пес. Намеренно игнорируя тренера, Логан сосредоточил внимание на Самюэле.

– Я буду платить тебе приличные деньги на моем ранчо, – предложил он. – Готов биться об заклад: ты заработаешь гораздо больше денег, сгоняя скот и ремонтируя загоны, чем получаешь от Уиллиса за то, что тебя будут дубасить крепкие парни.

– А где ваше ранчо?

– К северу от Тусона. Работа твоя, если хочешь, – заявил Логан.

– Самюэль не будет работать на ранчо, когда может стать чемпионом среди тяжеловесов! – выпалил Уиллис. – Ему не нужно быть погонщиком скота, когда он может превратиться в героя Сан-Франциско.

Непроницаемый взгляд Логана остановился на Уиллисе.

– Решение принимать Самюэлю, а не вам. С того самого момента, как мы покинули Форт-Смит, вы постоянно командуете, что ему делать, что есть, где сидеть. – Хитрая улыбка заиграла на губах Логана, когда он нахлобучил шляпу на лоб и скрестил руки на груди. – Сдается мне, что Самюэль достаточно большой и сообразительный для того, чтобы самому принимать решения. Мне лично не понравилось бы, если бы какой-то худосочный всезнайка диктовал, когда мне прыгать и как высоко.

Лицо тренера побагровело, приняв оттенок сырой печени, и Пайпер с трудом подавила усмешку.

– Возможно, нам всем, мистер Логан, следует поставить на бой между вами и моим Самюэлем, – подначивал Уиллис. – Вы оба примерно одного роста. Я бы поставил сто долларов на то, что мой боксер сделает из вас котлету.

Логан достал несколько банкнот и, вызывающе посмотрев на Уиллиса, засунул деньги в карман куртки Самюэля.

– Вот задаток за первый месяц работы, дружок. Будешь работать шесть дней, а в воскресенье выходной, плюс еще два дня в месяц, когда пожелаешь развлечься.

Уиллис начал яростно возражать, но стрелок буквально пригвоздил его к сиденью угрожающим взглядом.

– Если хотите увидеть бой, Уортингтон, я это устрою. Вы сами можете показать мне английскую технику, которой так хвастались.

– Лицемер! – выпалил Уиллис не задумываясь. – Вас нанимает любой, кто способен на непомерные траты, и при этом вы возражаете против того, что я развиваю боксерский талант Самюэля.

– Вы забыли – мне хорошо платят за то, что я рискую своей жизнью.

Тихие раскаты его голоса могли бы ввести в заблуждение кого-то другого, но не Пайпер. «Если Уиллис понимает, что для него хорошо, то прикусит свой длинный язык», – подумала она.

– Но у меня такое впечатление, что рискует всем Самюэль, а деньги получаете вы. Мой «кольт» – продолжение правосудия, которое не дотягивается до этих мест, презирающих закон. Я применяю его для защиты порядочных граждан, которые не могут противостоять бандитам и мародерам. Вот в чем разница, – строго заметил Логан. – И если на эту карету нападут грабители, вы же первый потребуете, чтобы я, пренебрегая опасностью, спасал вашу шкуру. Однако я уже подумываю о том, чтобы позволить им поживиться за ваш счет.

В карете воцарилась такая напряженная тишина, что она была почти осязаема. На протяжении последующих пяти миль никто не проронил ни слова. Пайпер вытягивала шею, глядя в окно и надеясь привлечь внимание пассажиров к чему-нибудь интересному, хотя пейзаж был однообразным и унылым.

И вдруг внезапный возглас отвлек надувшихся пассажиров, которые тут же выглянули из окна посмотреть, что так привлекло ее внимание.