Звук голоса Лилли Коул – мощного, пронзающего воздух меццо-сопрано – привлек внимание Джинкс к лестничному проему. Лилли вышла из здания с автоматом наготове и с тем решительным взглядом, который был так знаком Джинкс. Женщины посмотрели друг на друга в последний раз. Джинкс удалось потрясти головой. Этот простой жест, кажется, говорил тысячи слов, хотя ничего не было произнесено. Это ее последнее желание, и оно заставило Лилли внезапно остановиться в пятнадцати футах, замерев за разрисованной граффити несущей колонной.

Джинкс судорожно вздохнула, веки ее налились тяжестью, и она попыталась поднять трясущуюся, окровавленную руку, но не смогла закончить движение. Лилли так никогда и не узнала, что хотела сделать Джинкс: попрощаться, махнуть, чтобы Лилли уходила, или отправить ей воздушный поцелуй. На глаза Лилли навернулись слезы. Она не слышала второго выстрела из снайперской винтовки, да и Джинкс ничего не почувствовала, когда Теодор Бо Брайс – отставной главный сержант сто первой воздушно-десантной дивизии армии США – отправил вторую пулю прямо ей в затылок.

Несколько секунд Лилли просто стояла там, ошеломленная, воздух застревал у нее в легких, слезы опаляли лицо, пока она пыталась осознать эту ужасную потерю. Невероятно, но, похоже, Лилли не осознавала, как много Джинкс в действительности значила для нее, так что сейчас Лилли на миг позабыла, где она находится, забыла о выполняемой задаче, забыла о Норме и Томми, забыла об опасности, окружающей ее. Она не могла двигаться, даже слыша приближающийся голос Томми – он кричал:

– Лилли! Лилли! Лилли! Лилли, иди сюда!

Что действительно пробудило ее от горя – так это третий выстрел из «ремингтона» Брайса. Она дернулась, когда пуля выбила искры из той самой колонны, за которой она пряталась, и вздрогнула снова из-за жужжания пуль, которые вгрызались в цементные стены вокруг нее – причем пули двигались быстрее, чем звук. Теплое дуновение возле щеки заставило ее сердце вновь начать биться. Она повернулась к лестнице.

Еще больше пуль пытались ущипнуть ее за пятки, пока Лилли пересекала пространство между колонной и лестницей. Оказавшись наконец в тени коридора, она выпустила несколько ответных очередей из автомата. Она взлетела по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, слезы высохли, сердце билось так яростно, что, казалось, оно может выпрыгнуть из груди. Томми и Норма ждали ее на площадке.

Они устроились в углублении, расположенном в углу первого этажа. Прилегающий пункт приема платежей был заколочен досками и изъеден пулевыми отверстиями. Растения заплели всю загородку, каждую легкую подпорку, каждый указатель. Рядом справа возвышалась круглая рампа, ведущая на верхние уровни парковочного комплекса, а слева – высокие здания и пустынная архитектура городских очертаний – навес медицинского центра, соседствующие с ним жилые кварталы, городские дворы, стеклянные каньоны офисов. Лилли почувствовала дуновение смерти – вонь, и увидела боковым зрением приближающуюся толпу ходячих, которых привлекла суматоха выстрелов. Она мысленно отметила все эти наблюдения за мгновение до того, как сказала что-либо оставшимся двум членам команды.

– Что случилось?! – голос Томми ломался от страха. – Джинкс?..

Лилли не ответила, просто помотала головой, пока переводила дыхание и меняла обойму. Металл загрохотал по земле. Она слышала мужчин внизу, выбирающихся из укрытий – кричащие голоса, шаркающие шаги. Они будут здесь в течение нескольких секунд.

– О, Боже, помилуй, – Норма Саттерс бормотала, потряхивая головой и смотря вниз.

– Черт…. Черт-черт, – Томми сжал кулаки, попытался выразить словами то, что нельзя ими выразить. – Что мы будем делать?

– Идем! – Лилли схватила Томми за рукав одной рукой, в другой был автомат. – У нас нет времени, идем! Идем!

– Нет!

Томми резко отдернул руку, отступая, потряс головой:

– Я не пойду!

Лилли посмотрела на него, ее шею свело от ужаса.

– Что? Что?!

– Мы должны сдаться.

– Томми!..

– Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь умер.

Какое-то время Лилли просто стояла, уставившись на мальчика, и потрясенно молчала. Потом запихнула дополнительную обойму в карман и посмотрела на Норму – пожилая женщина все еще потряхивала головой, глядя в пол. Она тоже выглядела так, будто готова была выбросить белый флаг. Тяжелые шаги спешили по тротуару, мужчины заходили в холл, поднимались по лестнице, подходя все ближе и ближе с каждой секундой. Лилли схватила Томми за плечи, мягко потрясла его нескладное подростковое тело:

– Послушай меня. Джинкс отдала свою жизнь, чтобы мы могли выбраться. Ты понимаешь, что я говорю?

– Чушь!

Она потрясла его снова.

– Томми, послушай, они убьют нас. Поверь мне. Нам нужно следовать плану. У нас есть одна попытка. Поверь мне, нам пора выбираться отсюда. Джинкс умерла за Барбару и тех детей. Не дай ее смерти стать напрасной трагедией.

Мальчик издал мучительный вздох, его глаза наполнились слезами.

– Черт с ним, ладно… Будь что будет

Лилли повернулась и побежала через наклонный въезд, покрытый щебенкой.

– Сюда!

Они еще не слишком далеко ушли, когда Норма Саттерс начала хромать и пошатываться, отставая от Лилли и Томми. Они пересекли меньше чем четверть мили одного городского участка – сделали круг перед медицинским центром, увернулись от нескольких выстрелов, обогнули собирающееся стадо мертвых и потом побежали по маленькой улочке. Они достигли ее конца, когда Лилли неожиданно свернула в узкий переулок между двумя зданиями.

Остальные неохотно последовали за ней. Норма теперь отставала все больше, она дышала с трудом, темная кожа была покрыта потом. В переулке пахло паленым деревом и протухшими яйцами, воняло серой и продуктами разложения. Тротуар покрывали человеческие останки, давным-давно превратившиеся в черные скелеты в жарком климате Атланты. Лилли перебиралась через горы мусора и грязные лужи. При этом не выпускала из виду пожарную лестницу в конце переулка. Если им удастся не встретиться с людьми Брайса и добраться до конца улицы, они смогут приступить к следующей части плана. Лестница – ключ ко всему.

Единственной проблемой была Норма. Она ковыляла, держась за бок, пыхтя, словно ржавый буксующий мотор, на лице – душераздирающая смесь усталости, горя и безысходности. Когда Лилли добежала до нижней ступеньки древней железной лестницы, Норма замахала обеими руками, словно окончательно сдаваясь на поле боя безымянному противнику.

– Вы идите, – сказала она, остановившись примерно в пятнадцати футах от Томми.

Мальчик повернулся:

– Что?! Нет, нет, нет, нет, нет. Нам нужно быть вместе. О чем ты тут говоришь?

Норма едва дышала. Она нагнулась и оперлась руками на колени, словно ее рвало.

– Я только задерживаю вас.

– Прекрати!