ты! – Навстречу ему шла невысокая девушка с двумя чёрными косами, в которой Райдэн узнал Фуюми – свою троюродную сестру по матери. Они много времени проводили вместе, будучи детьми, до момента, как Мегуми посвятила Райдэна в свою тайну и взяла в помощники – с тех пор ему уже было не до игр.

Фуюми бросилась к Райдэну, одной рукой она волокла за собой взъерошенного мальчика лет трёх, второй – придерживала выступающий живот: кажется, ей вот-вот предстояло рожать. Заключив Райдэна в такие крепкие объятия, что едва не треснули рёбра, Фуюми отстранилась и обхватила ладонями его лицо и разогнала горный холод по-детски открытой улыбкой.

– О, Райдэн, освети тебя Шестикрылый, не думала, что увижу тебя снова!

– Я гляжу, ты времени зря не теряла. – Райдэн улыбнулся ей в ответ и взглянул на малыша, который испуганно выглядывал из-за ноги Фуюми.

Фуюми открыла рот, чтобы ответить, но отчего-то смутилась, задвинула сына за спину и прикрыла рукой живот.

– Многое изменилось за последнее время, – сказала она, пряча глаза. – Но я рада, что ты навестил нас, уверена, Ран… господин Ранмару будет счастлив твоему возвращению в клан.

– Это вряд ли, – горько усмехнулся Райдэн.

– Не говори глупостей! Да, вы расстались не очень гладко, но…

– Фуюми, я пришёл, чтобы вызвать отца на поединок.

Она вздрогнула и замолчала, мгновенно став такой же белой, как снег вокруг.

– Помилуй Шестикрылый, что ты такое говоришь…

Она посмотрела на Макото, будто ждала, что хотя бы он тут возьмётся за ум и скажет, что Райдэн просто неудачно пошутил, но Макото только пожал плечами. Из минок выглядывали тэнгу, с недоверием разглядывая гостей. Некоторые даже слетали с вершин гор, устраивались на крышах, сложив огромные чёрные крылья и как бы невзначай держали наготове копья. Райдэну их пристальные взгляды не нравились.

– Что ж, был рад повидаться, Фуюми, надеюсь, ещё загляну к тебе в гости, но время поджимает… – Райдэн хотел добраться до дворца прежде, чем стражникам придёт в голову светлая мысль – выставить их с Макото из города.

– Райдэн, он убьёт тебя! – крикнула ему в спину Фуюми.

Райдэн не ответил, только ускорил шаг, чтобы не дать словам Фуюми догнать его, забраться под кожу и пропитать до мозга костей. Он без того боялся, шёл бросать вызов собственному отцу. Без крыльев, без веера и даже без меча. Но с этим он разберётся позже, кто знает, может, и боя удастся избежать. Хоть в отцовскую любовь Райдэн верил мало, но всё же не сбрасывал её со счетов. В конце концов, они живут в землях, полных чудес.

На вершине лестницы их ждала стража в таких же чёрных хаори, как и привратники. Они стояли по периметру небольшой площади, окружённой каменными фонарями, в которых, встречая вечерние сумерки, уже успели разжечь огонь. Стража загораживала вход во дворец, явно давая понять, что пускать внутрь никого не собирается.

– Я Райдэн из клана Карасу, сын Ранмару, пришёл увидеться с отцом.

Один из стражников молча развернулся и скрылся за дверями дворца.

Райдэн и Макото остались стоять посреди площади. Макото недовольно косился по сторонам.

– Не нравится мне это, – пробурчал он. – Они все такие… мрачные.

– Это верхние крылья – поддержка и опора клана, им веселиться не пристало.

– Чего?

– Клан Цубаса, – ну а теперь, похоже, все тэнгу, кроме меня, – поклоняется прародителю нашего рода – Шестикрылому тэнгу. Нижние два крыла – это земледельцы. Средние – охотники. Верхние – воины. Правитель – якобы воплощение самого Шестикрылого. Перейти из одного крыла в другое можно только по личному распоряжению Шестикрылого. Да, не смотри на меня так, ты всё правильно понял, у моего отца личный культ.

– И у него…

– Нет, крыльев у него только два, по крайней мере насколько я помню.

Двери дворца отворились – вернулся стражник.

– Господин Ранмару велел подождать. Он примет тебя, Райдэн, как только закончит с делами, – сказал он и встал обратно в строй, так и не соизволив поклониться бескрылому тэнгу.

Райдэн довольно улыбнулся: отец готов его принять – уже что-то. Он уже боялся, что придётся искать способы пробираться сквозь толпу стражи, чтобы взглянуть ему в глаза.

Когда прошёл час и на город опустилась ночь, Райдэн напрягся. Ещё спустя три часа грязно выругался. Стражи продолжали неподвижно стоять, двери дворца оставались закрытыми.

– Что происходит? – спросил Макото, истоптав от скуки весь снег на площади.

Райдэн с трудом сдерживал рвущийся из груди рык.

– Вызов главе клана можно бросить только лично, глядя в глаза. Он хочет, чтобы я это право заслужил.

– Что это значит? – Макото обеспокоенно оглянулся на дворец, а Райдэн, отстегнув от пояса катану, опустился в сейдза и положил ножны у правого бедра, показывая, что не представляет угрозы и принимает правила.

– Ждать.

Отцу так важно показать своё превосходство? Что ж, пускай. Райдэн, в отличие от него, не подкармливал гордыню и не боялся потерять лицо. Он выпрямился и положил руки на бёдра, медленно выдохнул и уставился прямо перед собой, отпуская мысли. Макото уселся рядом.

Хакама быстро промокла, и к ногам подобрался холод, но Райдэн заставил себя не думать о нём, сосредоточившись на отсветах пламени, которые плясали на лезвии копья одного из стражников. Сначала заломило колени и ступни, потом – поясницу, но вскоре боль ушла – ноги наконец онемели.

К рассвету Райдэн слегка задремал, но, уронив голову на грудь, тут же вздрогнул от боли между лопаток и распрямился. Макото рядом кряхтел и недовольно, всё время меняя позу и разминая ноги, ворочался, но Райдэн его не одёргивал, он знал, что игру отец ведёт только с ним – Макото его не интересовал. Всё, что мог позволить себе Райдэн, – незаметно переносить вес с одной ноги на другую, давая им хоть немного насытиться свежей кровью.

В обед, сразу после того, как один отряд стражников сменился другим, начался снегопад. Снег ложился на голову, плечи, укрывал колени, но Райдэн не шевелился, чтобы смахнуть его. Макото продрог настолько, что зубы стучали на всю площадь, но, как и Райдэн, он молчал и терпел.

Чтобы отвлечься, Райдэн думал о Мико, вспоминал их совместные ночи, будто наяву, представлял её лицо, мягкую улыбку, упрямый, решительный взгляд, который сводил его с ума и доводил до исступления, искал в груди знакомое тепло, чтобы хоть немного разогнать облепивший его холод. И холод отступал.

К ночи на площадь пришла Фуюми в обнимку с бамбуковой пароваркой. От запаха рисовых пирожков со свининой у Райдэна заныл желудок, но он даже ухом не повёл,