всем сердцем то, что я делал в прошлом. И не была девушкой, которая бы по какой-либо причине вышла за преступника. Рейн жила со мной только лишь потому, что думала, что я завязал со всем этим дерьмом.

Но все же я был в этом. И есть. И, в каком-то роде, всегда буду.

Если ты был причастен к подобным делам, то из этого не было выхода, кроме как в гроб, или быть выброшенным в находящийся поблизости водоем. Это испугало бы ее до ужаса. А здесь они для верности добавили бы аллигаторов, чтобы те «прибрали беспорядок». Я никогда не обсуждал этого с Рейн, потому что попросту не было нужды. Даже предположить не мог, что мой уход из боев будет предметом, который подвергнется обсуждению и повлечет за собой возвращение.

Чертовски наивный тупица.

Был только один способ заставить ее все понять — честно рассказать ей обо всем. Это, вероятнее всего, напугает ее до смерти, и мне совсем не хочется делать этого, но если Рейн не поймет, что наши жизни зависели от этого, тогда она будет бороться со мной, и я не смогу ничего поделать.

Если я хочу сохранить наши жизни, то мне нужно, чтобы она была рядом со мной. Необходимо, чтобы она знала, что должна быть со мной, даже если ей это будет не по душе, Рейн должна пройти этот пусть со мной до конца. Если она будет со мной, я смогу сделать все.

Я стряхнул с волос дождевые капли и опустил взгляд на часы, которые были на моем запястье. У меня было примерно двадцать минут, чтобы вернуться обратно, поэтому придется поторопиться, чтобы не опоздать. Добавить опоздание к списку моих неудач, что вела Рейн, было бы сокрушительным провалом. Я побежал вдоль берега, подхватил свои кроссовки и носки, чтобы успеть вовремя.

В своем разуме я неоднократно прокручивал слова о том, что смогу сделать это. Еще один бой, чтобы суметь вырвать из их лап своего сына — единственного ребенка, который у меня был. Но все это казалось намного легче по сравнению с тем, что мне придется как-то объяснить происходящее Рейн.

Необходимо сосредоточиться на одной проблеме за раз.

Я сделал глубокий вдох и открыл дверь.

Рейн сидела все на том же месте на диване, словно не двигалась с того момента, как я ушел. Она посмотрела на меня, взяла пульт с подлокотника дивана и выключила телевизор.

— Ты готов сейчас? — спросила она.

Она плакала. Я мог слышать это по ее голосу, и это мгновенно смешало все мои карты. Я просто хотел заключить ее свои объятия и сказать, что все будет хорошо, но это было бы самой большой ложью, которую я только мог сказать ей.

— Да, — промямлил я. — Кажется, да.

— Тебе нужно многое объяснить, — сказала Рейн. — С чего хочешь начать?

— Ты собираешься бросить меня? — спросил я с опаской. И тяжело сглотнул, морально подготовив себя к ее ответу. Если она приняла решение и, скорее всего, оставит меня, то в тот же миг все потеряет для меня весь смысл.

— Это зависит от того, что ты скажешь, — ответила Рейн и скрестила руки на груди. — Я очень зла на тебя, Себастьян Старк. И не могу отрицать этого. Я не думаю, что когда-либо в ком-то так разочаровывалась, и, если честно, даже не знаю, что думать о том, что ты нашел сына.

— Ты прекрасно знала, что он у меня был и находился где-то далеко.

— Но ты никогда не знал о нем ничего конкретного, — выпалила она. — Даже не знал, была ли это девочка или мальчик, и ты никогда не говорил о нем вообще. Очевидно, что-то изменилось. Ты виделся с этой женщиной?

Я покачал головой. В каком-то роде, да, я видел ее, но прекрасно понимал, что она не это имела в виду. Образ Джиллиан с простреленной головой всплыл в моем разуме, пока я поспешно не отодвинул эту картину на задний план.

Рейн приподняла бровь и посмотрела на меня вопросительным взглядом, я потупил глаза в пол, прежде чем собрался с силами и опустился на диван. Она повернулась ко мне и подогнула под себя одну ногу. После продолжительного молчания стало ясно, что пришло время начинать разговор.

— Я напился, — начал я спокойно.

— Это было совершенно очевидно.

Я кивнул и продолжил, как и запланировал.

— Прости меня, — произнес я. — Этого не повторится вновь. Я просто… просто все выскользнуло из рук…

— И прямо в бутылку с алкоголем? — Рейн опустила руки и положила локоть на подлокотник дивана. Я лишь пожал плечами в ответ. Она посмотрела на меня в течение длительного времени, прежде чем разочарованно вздохнула. Выражение ее лица смягчилось. — Просто объясни мне, что произошло? Как ты вообще узнал про своего сына?

Пришло время разобраться с этим.

— Я вчера видел Лэндона, — проговорил я с тяжелым сердцем.

— Здесь? — глаза Рейн распахнулись. — В Майами?

— Ага, — ответил я. — Мне кажется, он тут находился в течение некоторого времени.

— Где ты видел его?

— Мы пошли на обед в один из ресторанчиков на Оушен Драйв, — признался я. — В один из тех, что примыкают к отелю.

— Ты ходил с ним на обед? — задохнулась Рейн.

Я так и видел, как она представляла в мыслях нас с Лэндоном, потягивающих алкогольные коктейли в пляжном кафе.

— Он не то, чтобы оставил мне выбор.

— Почему ты просто не ушел?

Я напряг руки и стиснул зубы, что совершенно не помогало моей головной боли. К этой части я даже не знал, с какой стороны подступиться, чтобы объяснить. Не был уверен, что смог бы растолковать ей, что означало быть связанным с кем-то таким образом, каким я был связан с ним.

— Я же уже рассказывал тебе о нем ранее, — напомнил ей. — Он не из тех людей, кто даст тебе так просто уйти и избежать разговора, который он запланировал. Он спрашивает — я отвечаю. Вот, как это работает. У него было, что мне сказать, поэтому Лэндон сказал мне это во время обеда.

— И он решил рассказать тебе о сыне? Получается, он знал о нем ранее.

— Именно, — кивнул я. — Просто… ну, обстоятельства изменились.

У меня заняло минуту, чтобы понять, каким образом мне следовало продолжать свой рассказ, и Рейн дала мне эту минуту. Я развернулся с руками, сцепленными вместе на моей ноге. Затем переместил одну руку и сжал пальцы, стиснув ими свое колено в отчаянной попытке поддержать самого себя, затем облизал губы.

— Ты же знаешь про