Волнующе и забавно.

Я бросаю телефон на диван и танцую. Вальсирую по всему дому в одних носках, скользя по гладким деревянным половицам. Наконец у меня начинает кружиться голова, и со смехом я чуть не падаю.

Может быть, не танец, а Итан мне кружит голову. Человек, фамилию которого я даже не знаю.

Но почему-то в этот раз мне все равно.

Просто хочется узнать его. Узнать о нем побольше.

Узнать о нем… все.

Кэти

Тогда

Боль отдавалась в голове. Я медленно разлепила тяжелые веки и тут же со стоном закрыла. Казалось, от такого яркого солнца можно ослепнуть. Секунду я лежала, пытаясь вспомнить, что произошло. Во всем теле была боль, и я не узнавала вокруг себя ни звуков, ни запахов.

Затем стала вспоминать: парк аттракционов, длинная очередь на американские горки. Я пошла в туалет. Мужчина. Уронила толстовку, и он приветливо ее мне протянул. Помогла ему найти очередь на канатную дорогу, чтобы он встретился с женой и детьми. Слишком поздно осознала, что никаких жен и детей нет. Он врал.

Обманул меня.

Схватил.

Слезы просочились сквозь плотно сжатые веки, но я не заметила этого, пока они струйками не потекли по щекам.

Сделав глубокий вдох, я снова попыталась подняться и скрыться от слепящего солнца, но только неловко повернулась и ударилась головой, тихонько захныкав от бессилия, в надежде что никто меня здесь не слышит.

– Очнулась.

От страха у меня отнялся язык. Этот голос я узнала – голос похитителя.

– Посмотри на меня, – приказал он, когда я ничего не ответила.

Я повернула голову в его сторону. Все тело сотрясала дрожь. Нога соскользнула и раздался звук, похожий на лязг цепей. На лодыжке было что-то тяжелое. Так я узнала, что прикована, как собака.

Боже, что он собирается со мной делать?

– Вот дерьмо, только не начинай, – проворчал он, когда я зарыдала.

Я не смотрела на него. Не могла. Уставилась в сторону, на бледную по-настоящему бесцветную стену. Гадкая. Стена была гадкая. Места, куда меня привезли, я не узнала, но тут было отвратительно. Взглянув под себя, я увидела, что лежу на тонком грязном матрасе. Когда я сдвинула ногу, по голому полу лязгнула цепь. Она тянулась от меня и обвивала ржавую трубу, ведущую непонятно куда.

– Прекрати реветь! – заорал он. И я изо всех сил сжала глаза, чтобы унять слезы.

Но не смогла. Они продолжали течь. Оттого, что он орал, я еще сильнее рыдала. Он снова крикнул, и я сжала губы, пытаясь сдержать рвущиеся из меня рыдания, распиравшие меня, как воздушный шарик. Пока наконец я не могла больше сдерживаться и открыла рот. Это только еще больше его разозлило.

– Заткнись! – без всякого предупреждения он ударил меня по лицу. Я закричала от ужаса и попыталась отползти к стене, вжаться в нее. – Заткнись, черт возьми, и слушай меня!

Меня трясло. До смерти перепуганная, я вцепилась в стену и завыла «мамочка», как маленький ребенок.

В этот момент я готова была отдать все, чтобы снова стать ребенком, оказаться рядом с родителями, в безопасности и тепле. Его руки схватили меня за талию и бросили обратно на матрас, как тряпичную куклу. Он был сильный. Намного больше меня. Я лежала с закрытыми глазами, повернув голову в сторону, а он наседал на меня все ближе и ближе. Так что я чувствовала на себе его горячее кислое дыхание.

– А ты красотка.

Нет, нет, нет.

Он провел рукой по моей щеке. Я отпрянула от этого прикосновения, прошептав единственное слово, которое монотонно звучало в моей голове:

– Нет.

Ноль внимания на мои слова:

– Хотел бы я оставить тебя.

О боже! Боже, что это значит? Конечно, он не может меня оставить. Значит, ему придется…

Избавиться от меня в конце концов.

Я не могла даже думать о том, как он это сделает.

Я рыдала. Выла, не узнавая собственного голоса. Мой вой был похож на звуки из фильма ужасов. В какой-то момент все происходящее показалось мне нереальным, невероятным бредом. Я не могла поверить, что все это происходит на самом деле.

– Ш-ш, – прошептал он и потрепал меня за щеку. Его прикосновение было нежным, но кожу обдал мороз. И я затрясла головой, чтобы он перестал меня трогать. – Тихо. Нельзя, чтобы кто-нибудь услышал тебя.

Значит, меня кто-то мог услышать. В сердце затеплился крохотный огонек надежды. Я заорала громче, выкрикивая одни и те же слова:

– Помогите! Помогите! Пожалуйста, помогите!

Он ударил меня, да так сильно, что из глаз посыпались искры, хотя раньше я думала, что такого не бывает. Я тут же замолчала, и он закрыл мне рот рукой. Я изо всех сил стискивала зубы, но все равно чувствовала вкус его руки, соленой, грязной, перепачканной чем-то, чего он касался.

Казалось, меня сейчас вырвет.

– Смотри на меня. – Он плотнее прижал руку к моим губам и подвинул пальцы к носу. Я сморщилась от острого запаха.

Я ненавидела его.

Когда я открыла глаза, его лицо было так близко к моему, что я могла бы сосчитать его ресницы и волоски на бровях. Зрачки в его распахнутых глазах казались огромными, рот кривился странной, неестественной улыбкой.

– Держи свой поганый рот на замке, слышишь меня? Мне не нравится, когда девочки шумят. И когда они сопротивляются. – Он замолчал, и улыбка сошла с его губ. – Лучше не сопротивляйся. Будет намного проще, если ты дашь мне сделать то, что я собираюсь.

Из меня вырвался резкий крик ужаса. От сдерживаемых слез жгло глаза. А в голове гудело, будто по ней ударили молотком. Я ничего не ответила, но это было и неважно.

– Обещаешь, что будешь вести себя тихо? – рукой он зажал мне рот.

Я кивнула, трясясь всем телом. Он подвинулся, навис надо мной, оседлал меня. С двух сторон я почувствовала его ноги. Ледяной ужас сковал все тело, и, прежде чем я смогла сдержаться, подо мной расплылась теплая лужа.

Я описалась.

– Господи! – Он отскочил от меня, почуяв в воздухе резкий запах мочи. Оторвал руку от моего рта и тут же снова ударил. Широкая ладонь с треском упала мне на лицо, так сильно, что голова качнулась в сторону. – Чертова грязная сучка. Да что с тобой!

Тогда он разорвал мои шорты и трусы. Я закрыла глаза. Его руки надавили мне изнутри на бедра, развели их. Он подтер меня моим же бельем, и я услышала, как с мокрым шлепком оно где-то рядом упало на пол.

Я кричала. Я кричала так громко, что крик раздирал мне горло, саднил в груди. Он возвысился надо мной своим телом, вклинился между ног, а рукой зажимал мне рот, чтобы я молчала. Он смотрел на меня, я чувствовала его раскаленный взгляд, нацеленный на меня, как лазер. И от этого взгляда мороз пробегал по коже.