— Суббота.

— Вы помните, какая стояла погода?

— Шел дождь.

— Довольно мрачно, не правда ли?

— Нисколько, я люблю дождь.

— В тот день вы не работали?

— Совершенно верно.

— И это была первая за долгое время суббота, когда вам не надо было на службу?

— Именно.

— Это выбивает из ритма, не так ли?

— Что вы имеете в виду?

— Выбивает из ритма повседневности. Словно проваливаешься в дыру. Появляется время, чтобы задуматься над собственной жизнью.

— Я так не считаю.

— Тогда что же?

— Человек или проваливается в дыру, или нет, от погоды ничего не зависит.

— И вы провалились?

— Нет.

Было бы уместно добавить, что вся моя жизнь — сплошная дыра.

— Итак, в тот день вы проснулись в своей квартире один…

— Человек всегда делает это в одиночку.

— Я имею в виду, что на постели рядом с вами никого не было.

— Я давно уже жил один.

— Почему?

— Потому что никого не было.

— Никого, после вашей подруги Делии?

— Да, госпожа судья.

— Завтра мы еще вернемся к данному вопросу.

В ее словах звучала угроза. У меня забилось сердце. В зале царила тишина.

— Что вы делали в то субботнее утро?

— Спал.

— А потом?

— Встал с постели.

— И?

— Стал готовиться.

— К чему?

— Моя подруга переезжала. Я договорился помочь ей перевезти вещи.

— Сначала помочь подруге с переездом, а затем убить незнакомого вам человека?

— Да.

— Довольно необычные планы на дождливый октябрьский выходной, вы не находите?

— Вероятно.

— И кто вам поверит, господин Хайгерер, как вы думаете?

— Вы, госпожа судья, суд, присяжные. Вы должны мне верить, потому что это правда.

По залу пролетел беспокойный шепот.

— Вашу подругу звали Александра?

— Да, ее больше нет.

Тишина, потом легкий шум. Я закрыл лицо ладонями.

— Может, имеет смысл сделать перерыв?

— Да, пожалуйста.

— Когда вы покинули свою подругу Александру в тот день?

— Около шести часов вечера. Уже стемнело.

— И чем занимались потом?

— Ждал в своей припаркованной машине.

— Ждали чего?

— Пока пройдет время.

— Вы чувствовали тяжесть на душе?

— Нет.

— А потом?

— Скорее воодушевление.

— Отчего?

— Я думал об убийстве.

— Что именно?

Я не ответил. В зале стало тихо.

— Где лежало ваше оружие?

— В кармане куртки.

— Все время?

— Да, я засунул его в вязаную перчатку.

— Зачем?

— Таким образом я его спрятал.

— Когда вы появились в баре?

— Около десяти часов. Я был в числе первых посетителей.

— Что бы вы делали, если бы ваш столик оказался занят?

— На всякий случай я его зарезервировал.

— Что произошло позднее?

— Я пил блауэр цвайгельт.

— Много выпили?

— Этого я вам сказать не могу.

— Один бокал или около литра?

— Около литра.

— Много.

— Я нервничал.

— После такого количества алкоголя вам могла прийти в голову любая глупость.

— Самые большие глупости приходят в голову трезвым, полагаю.

— Вы хотели, чтобы это придало вам смелости?

— Очевидно.

— Для чего?

— Чтобы совершить убийство.

Тут по залу снова пробежал шепот.

— Ну, а потом что произошло?

— Я положил пистолет на стол.

— Зачем?

— Чтобы привести его в нужное положение.

— Что вы имеете в виду?

— Повернуть дулом к входной двери.

— Вы не пытались повернуть его дулом к себе?

— Нет.

— Может кто-нибудь подтвердить ваши слова?

— Нет. Этого никто не видел.

— Чего именно никто не видел, того, как вы поворачивали пистолет дулом к себе?

— Я повернул его дулом к входной двери.

Последнюю фразу я прокричал и тут же извинился.

— Дальше.

— Я положил палец на курок и приготовился ждать.

— Чего?

— Пока кто-нибудь войдет.

— Кто именно?

— Моя жертва.

— Кто должен был стать вашей жертвой?

— Кто-нибудь.

— А если бы вошел ребенок?

— Дети не посещают подобных заведений.

— А если беременная женщина?

— К Бобу ходят только мужчины, именно поэтому я и выбрал его бар, чтобы совершить убийство.

— Вы часто повторяете слово «убийство» без необходимости. Зачем?

— Просто называю вещи своими именами.

— Мне кажется, будто вы произносите это слово с гордостью.

— Я не горжусь тем, что совершил убийство.

— Самоубийство у вас не получилось, но кое-что вы смогли, так?

Я потер глаза кулаками.

— В самый последний момент вы инстинктивно отвернули дуло от себя, но выстрел все-таки прозвучал, и пуля попала в только что вошедшего мужчину?

— Нет! — закричал я.

— А что, если баллистическая экспертиза допускает вращательное движение оружия на момент выстрела?

— Значит, она ошибается!

— Пожалуйста, не кричите.

— Извините.

В зале поднялся шум, и я зажал уши руками.

Судья объявила перерыв на десять минут.

Я остался на скамье подсудимых. Охранники поддерживали меня с двух сторон. Адвокат положил мне на плечо руку. Я чуть заметно вздрогнул, потому что не хотел обидеть его. Тогда он убрал руку, ведь он был хороший человек.