Юго хмыкнул, нарочито почтительно поклонился коку. Гигант бережно добыл тесак и на двух ладонях передал как знак высшей кухонной власти. Юго обхватил удобную рукоять и пошел к низкой двери, неодобрительно принюхиваясь к прогорклому маслу и несвежей рыбе. Он слышал, как капитан высыпал на ладонь золото, подозвал помощника и боцмана и втроем они зашептались, обсуждая закупку годного продукта.

— Много пиратов нашинковали? — хмыкнул корчмарь, отодвигаясь от плиты без всякого спора. — Надо ж, золото короны доверили не военному флоту, а вам.

— Мы быстрее, да и надежнее, — веско сообщил Юго, рассматривая зелень и брезгливо перебирая овощи. — У тебя есть хоть что-то не гнилое?

— Так весна почитай, — возмутился корчмарь. — Откуда бы? Я за золото капусту не беру, это вы с умом не дружны. Вот такая годна? Бери, чего уж там… Слушай, а ваш капитан что, ничуть не пьет крепкого?

— У всех свои причуды. Не пьет.

— А…

Тесак звонко прорубил разделочную доску вплотную к пальцам корчмаря. Тот подавился и побелел.

— Сплетен не возим, ни в трюме, ни в каютах, — веско сообщил Юго, смахнул обломки доски и потянул от стены новую. — Что за приметы у того южанина, по жемчугу должника?

— Так…

— Воды выпей и не пыхти. Имбирь у тебя есть?

— Так…

— Сам гляну. Эх, вот в краю, где я рос, совсем не было имбиря, прямо досадно. Ну ладно это, так там и хрена ни единого корешка. Горчица, шафран, куркума… — Юго блаженно прижмурился. — Иной раз перечислю, и радость греет: до чего велик мир.

Он прошел к коробам приправ и начал их рассматривать. Перевозка золота, чего уж там, дала изрядный доход. Но более неспокойного плавания не помнил никто в команде. Особенно трудно пришлось в ту ночь, когда из тумана навалились немыслимые среди моря, в глухой штиль, гости: три большие лодки облепили борта. Юго проснулся первым, почуяв смутное беспокойство. Нечто забытое, нездешнее, шевельнулось и проникло в сон. В первый миг он не поверил себе, а затем прыгнул в чем был к двери, нащупывая трофейный нагрокский топор. Сонный голос сирены разобрать по силам лишь оримэо, и то не всякому, но лишь умеющему противостоять звучанию. Юго заметил в себе такую способность еще на островах. И с некоторых пор не сомневался: тот мерзавец, что продал двенадцатилетнего мальчишку пирату, набивал цену, намекая на присутствие у «товара» древней крови. Тогда она еще не дала о себе знать, но, когда юноше стукнуло пятнадцать, расправила его плечи широко. Порода сделалась внятно видная всякому… Юго так и не смог выяснить, было ли правдой то, что шепнул ему приятель:

— Наш одноглазый купец решил продать тебя храму, беги!

Проверять Юго не стал. Нырнул с борта, выплыл близ скал и побрел к порту наниматься в команду к северным чужакам. За два года он сменил галеру Лозильо на нэйф Нагрока, сбежал с пузатой шхуны торговцев Дэлькоста и едва не прикончил боцмана военного корабля. Наконец накопил сноровку и разобрался в наречиях, без горячки присмотрелся к людям, переждав зиму в большом порту, и прорвался почти что в драку на нынешний свой корабль. Лучший на весь свет, в этом Юго не сомневался.

Почуяв ночью голос в тумане, он бегом промчался до каюты капитана, содрал со стены поющую ракушку Запретных островов, подаренную им самим без пояснения смысла дара, и во всю силу легких загудел, пробуждая корабль целиком, от мачт и до киля… Сама древесина обшивки отозвалась вздрагивающим протяжным стоном, туман свернулся в мелкие дождевые капли, как прокисшее молоко. Голос сирены сделался бесполезен и бессилен.

Юго уже выкашивал врагов у правого борта. Темное лезвие топора блестело алой пленкой и рассыпало брызги. Кости оно рубило с какой-то пугающей легкостью, пираты захлебывались коротким визгом. За спиной уже рычал кок, а капитан спокойно распоряжался людьми. Юнга вился у него под ногами. Именно он успел заметить притаившегося у мачты чужака, и он ударил злодея ножом в ногу, испортив замах широкой сабли и сохранив куртку капитана целой на спине…

— Приметный южанин. — Наконец корчмарь отдышался и начал говорить. — Приметнее некуда. Глаз у него один, вместо второго же — вышивка жемчугом по толстой кожаной повязке. В средину ее, в золотой ободок, вздета черная жемчужина, цену которой в нашем порту никто не знает. Королевская вещица, штучная.

— Надо же, — буркнул Юго, пока не решив, как относиться к новости.

На кухню сунулся знакомый моряк, сгрузил продукты и уступил место второму. Юго приободрился, перебирая кувшины с оливковым маслом, завернутое в крапиву телячье мясо особенного «королевского» откорма, секрет которого перенят тэльрами у жителей юго-восточных, безмерно далеких земель. Не забыли закупщики и имбирь, и многое иное важное и полезное.

— Остатки-то заберете небось? — В голосе корчмаря притаилась надежда.

— Никогда не забираем, — удивился Юго. — Это ты в одном масле по три дня рыбу жаришь, вон от гари не продохнуть.

— Отчего же по три? — насторожился нерадивый повар.

Юго передернул плечами, осознавая, что ошибся в меньшую сторону, и холодея при мысли, что он едва не отведал эдакой дряни! Люди гудели в зале все громче, требовали толковой еды. Юго сноровисто выбрал все, что следует резать и крошить, пристроил корчмаря к делу и поволок в зал жаровню с углями. Он любил под настроение готовить самые разные блюда, мешая перенятое на востоке с привычным для Древа, обсуждая с коком приправы почти что в драку, до хрипоты.

— Самая избалованная команда на весь Дэлькост, — постанывал корчмарь, не прекращая рубить зелень. — Князь Тэль-Роз младший у нас откушали по осени, когда военный флот стоял в бухте. И были довольны. Вполне довольны!

Юго устроил сковороду, разместил рядом емкость с кипящим маслом, удобно положил разделочную доску. О князьях из рода Тэль-Роз он не желал слышать. Прыщавый недоросль был беден, как и вся его родня. Если бы не красотка Амели из семьи Тэль-Роз, по слухам, завладевшая вниманием короля, князя и князем-то никто бы давно не звал. Так, отребье, помощник капитана грязного корабля, позорящего флот одним видом своей палубы. Ногорро, почти что морской бог и родня лучшего из всех капитанов, вроде бы в зиму лупил этого «князя» канатом и грозился списать на берег, если тот еще раз напьется.

— Ваша светлость, наш якорь надолго увяз в таврском грунте? — едва слышно шепнул Юго, наклонившись к уху капитана.

— Юго, ты от избытка трезвости вспомнил мой титул? — неприятно удивился тот.

— Неловко вроде… Тэль-Мары стоят самого большого уважения, и ваш отец и…

— Ты немыслимое создание, — прищурился капитан, с удовольствием наблюдая за тем, как прозрачное мясо тонет в масле и немедленно вынимается, уже готовое. — Если бы людей от рождения предназначали для главного дела жизни, ты стоял бы за спиной достойного человека и берег его куда усерднее, чем все святые скопом. Мне отчего-то повезло: ты без всякого урожденного предназначения вдруг явился и вздумал беречь мою спину. Правда, вытянуть из тебя хоть слово о прошлом не проще, чем заставить меня выпить хоть каплю джина.