– Ты что, занимался Камасутрой? – восхищенным шепотом спросила Дина под утро.

– Я?! Не знаю… Наверное.

Так продолжалось несколько дней. Мы с Диной жили своей жизнью, изредка выползая на свет Божий, чтобы поесть и полюбоваться закатами. Ребята двигались по своим маршрутам и умудрились перезнакомиться со всеми местными знаменитостями, были в курсе всех новостей. Вечерами мы слышали их хоровое пение и бренчание на раздолбанном пианино.

Когда мы однажды пересеклись за ужином, наши спутники с восторгом рассказали, что за это время познакомились с каким-то местным авторитетом и он предложил им проехаться в Magic Village. Я от кого-то из знакомых слышал о том, что это какое-то особое место неподалеку от Маланы, где конопля специально выращивается, культивируется и достигает в высоту едва ли не человеческого роста. По общему согласию, шведы и Джузеп поехали любоваться сельскохозяйственной коноплей. Мы с Диной, конечно, решили остаться и заниматься любовью.

– Вы хоть из комнаты вылезьте, лентяи, сходите на занятия Ананды по Бхагавад Гите! – усмехнулся Улоф, когда мы в очередной раз пересеклись рядом с отелем. – Ананда – русский парень, но на местном отлично говорит. Мы его позавчера встретили, пока болтались по деревне. Я сказал, что с нами русский, Федор. Он захотел увидеть тебя. Приходи!

Я подумал, что мои знакомцы совсем обкурились и у них слуховые галлюцинации, но решил на всякий случай пойти повстречаться с загадочным русским. Тем более что хозяин гестхауса Рафаэль, услышав имя Ананды, почтительно защебетал о том, какой он великий. Мне стало интересно. Дина, естественно, решила пойти со мной.

На занятия нас, к сожалению, не пустили. Пришлось даже денег дать за то, что мы потрогали в местном доме что-то не то, забор, кажется, или дверь. Зато к нам вышел в грязных сероватых штанах и длинном балахоне какой-то высокий парень лет сорока пяти, вполне европейской внешности, с абсолютно выгоревшими на солнце светлыми волосами, собранными в длинный хвост. Его лицо было изъедено морщинами и глубокими оспинами. Местные кругом зашушукались: «Ананда! Ананда!» Парень задумчиво поглядел куда-то мимо меня и не проронил ни слова. Пауза затягивалась.

– Привет! Ты, правда, говоришь по-русски? – осторожно спросил я.

– Да, – совершенно равнодушно ответил он, продолжая смотреть сквозь меня. – Это ты из России? Федор, что ли?

Я кивнул. У него был едва заметный акцент.

– Меня Ананда зовут. Если хочешь, подожди меня там, – он неопределенно показал рукой в сторону кустов и зарослей конопли, – я закончу занятия и приду.

Мы с Диной еще немного смущенно потоптались на крыльце. Не оглядываясь, Ананда вернулся в комнату. Оттуда донесся его характерный прокуренный голос, складно рассказывающий что-то на местном языке. Мы с Диной медленно побрели в указанном направлении, где уселись и стали ждать Ананду. После той незабываемой первой ночи я по просьбе Дины медленно говорил по-русски, а она отвечала мне на английском. Иногда она пыталась что-то произнести по-русски, и это было очень смешно. Тем не менее мы великолепно понимали друг друга.

– Как красиво! – сказала Дина по-русски, показывая на горы в солнечном свете, с неповторимым южным акцентом, от которого меня брала оторопь.

– Я люблю тебя! – вдруг неожиданно для себя сказал я.

– Люб-лю? – переспросила она. – И я!

Это было состояние счастья, помноженное на траву, бессонные ночи и неповторимую легкость бытия. Часа через полтора пришел Ананда.

– Скоро будет садиться солнце. Пойдемте вот на тот холм, оттуда прекрасный вид на закат, – сказал он.

– А ты романтик!

Ананда неожиданно усмехнулся глазами и очень по-доброму посмотрел на нас с Диной. Мы полезли на холм по узкой пастушечьей тропе. Особенность Гималаев: почти на любой горе есть незаметные глазу вьющиеся тропы, по которым можно пробраться куда угодно.

Когда взобрались на холм, солнце уже начинало садиться. Длинные тени пересекли горы. В воздухе пряно запахло травами, начинали трещать местные сверчки. С холма на самом деле открывался чудесный вид. Камни, на которых мы расположились, были еще горячими от дневного тепла. Дина влезла на камень с ногами и сняла кроссовки. Обнявшая колени, она была похожа на гибкую кошку. Я невольно залюбовался ею.

– Ты давно тут? Хотя дай угадаю… – Ананда хитро сощурил левый глаз: – Судя по загару и повышенной лохматости… Года три уже точно!

– С половиной, кажется! Не помню точно!

– Ясно.

– А это Дина. Она из Израиля. По-русски понимает, но не говорит.

Дина смущенно кивнула и улыбнулась:

– Моя бабушка и дедушка были из России…

– Какая ты хорошая! Везде наши люди! – вдруг обрадовался Ананда и обнял Дину. – Вообще-то меня Костя зовут. Я из Питера.

Мы с Диной переглянулись и рассмеялись:

– А тебя как сюда занесло?

– Я из кришнаитов. Из самой первой волны. Сидел в тюрьме еще при советской власти. Из универа поперли. Потом перестройка началась, все дела. Я и рванул сюда. Думал, тут на меня свалится великая космическая мудрость и я сольюсь с Кришной во вселенском экстазе. Фиг! Курить будете?

Дина посмотрела на меня и кивнула. Я не возражал. Костя вытащил откуда-то из-под рубахи расшитый мешочек, бумагу, профессионально скрутил косяк и пустил по кругу. Я сразу закашлялся и вернул самокрутку Косте. Там было что-то нереально крепкое и горькое, за время пребывания в Индии мне подобной дряни пробовать не доводилось. Костя, не обращая на меня никакого внимания, медленно затянулся и задумчиво поглядел на размытые по склонам гор закатные краски.

– В общем, и тут оказалась полная лажа. Никто ничего не знает, ничего не хочет. Все школы – фуфло. Короче, я пару лет колесил по Индии в поисках чего-то там уникального, чего так и не нашел. Виза кончилась, документы украли.

– Со мною произошло то же самое! – Я обрадовался и понимающе кивнул. – На второй день после приезда!

– Тебе повезло. Или нет. Решай сам! Короче, я тут без документов живу уже пятнадцать лет. Бывал во многих местах, где Кришна жил. Откровения ждал. Кстати, тут неподалеку, в Наггаре, есть одно такое место. Там в первом тысячелетии нашей эры Кришна-мандир поставили. Красивое место! Мало кто о нем знает, не испортили еще. Короче, разочаровался я во всем и пришел в Малану. Мне тут понравилось. Травы – завались. Место хорошее. Люди мирные, не достает никто. Я по ходу дела местный язык освоил – пахари.

– По харе? – непонимающе повторил я и хмыкнул.

– Па-ха-ри, темнота! Теперь веду уроки для индусов. Читаю им вслух Бхагавадгиту и разъясняю. А то ведь так и умрут неучами…

Солнце проворно нырнуло за горы. На бледнеющем небе почти одновременно зажглись Луна и Венера. Венера здесь была почти такая же яркая, как в Дхарамсале. Костя, увлекшись, рассказывал нам про великую битву, Кришну и Арджуну, плохих кауравов и хороших пандавов, про то, как две великие армии уничтожили друг друга в грандиозном сражении. Я узнал про ракшасов и полуразумных обезьян, путь деяния, Упанишады и путь любви… Дина замерла и слушала русскую речь, от напряжения открыв рот. Я не знаю, что она поняла из Костиных рассказов, но, похоже, была захвачена невероятной энергией, идущей от них.