Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Колдовство! — испуганно выкрикнул какой-то казак, не забывая, впрочем, выцеливать едва видимые на снегу белые силуэты.
Сделав еще один огненный залп, индейцы исчезли, словно их и не было. Вслед прозвучали бесполезные выстрелы — сражаться было не с кем.
— Прекратить огонь! — в вечернем воздухе разнесся рык полковника. — Беречь заряды! Караулы за стены — в дозор.
Что делать дальше, казаки знали и без приказов. Несколько конных разъездов вылетело за периметр в охранение, остальные бросились тушить разгорающееся пламя. Однако, тушить, собственно, было и нечего. Стрелы, попавшие в курень и избушку, погасли сами собой, а засечная черта полыхала так яростно, что в десятке шагов обжигала жаром. Чудеса.
— Что за чертовщина? — хмуро бросил Гонта, подойдя к группе казаков, оживленно размахивающих руками.
Перед ними на снегу лежал обезглавленный индеец. Белый халат был заляпан кровью, а безвольно откинутая рука крепко сжимала глиняный горшок, из которого вытекала черная маслянистая жидкость.
— Не знаю, батько, — коротко ответил пан Ляшко и легонько поддел носком треснутую емкость. — Первый раз такое вижу, чтобы пал так зачинался.
— Перед избушкой еще один лежит, — задумчиво пояснил Лисица. — Тоже с горшком… И курень не пострадал, стрелы сами потухли.
— Похоже, что они бросали эту гадость на стены, а потом поджигали стрелами, — высказал догадку сотник Смушко. — У византийцев такой огонь есть… А халаты надели, чтобы незаметно подкрасться. Хитро! — протянул он с явным уважением.
— И кто на нас напал: татары, индейцы или византийцы? — ехидно осведомился Гонта. — Османы от страха никому не померещились?
Казаки рассмеялись. Лисица хмыкнул со всеми вместе, почесал в затылке и глубокомысленно предложил:
— Данилу звать надо.
Разрешить загадку мог только колдун. Казаки переглянулись. Гонта уже открыл рот, чтобы отдать команду, как характерник появился сам. Услышал видать. Слегка пошатывающийся, худой, с болезненным блеском в глазах. Окинув взором ждущих товарищей, Данила присел на корточки перед индейцем, обмакнул палец в темную жидкость и поднес к носу. Понюхал, лизнул языком и поднял изумленный взгляд. Вновь посмотрел на убитого и зачем-то помял в пальцах ткань халата.
— Ну что там, не тяни! — нетерпеливо подстегнул его Гонта.
— Греческий огонь? — влез Смушко.
— Может и греческий, а может и «коктейль Молотова», — непонятно ответил колдун, с кряхтением поднимаясь с колен. — Я в этом не шибко разбираюсь. Да и не это главное… — сделав паузу, он внимательно посмотрел на полковника и негромко продолжил: — Мне другое интересно, батько. Какая сволочь одела чингачгуков в маскхалаты?..
— Интересно девки пляшут, — вслух пожаловалась Златка. — По четыре штуки в ряд.
Сказано было по-русски, но тревожность интонации де Брюэ уловил и с сочувствием поинтересовался:
— Что-то не так?
— Не так, — кивком головы подтвердила девушка. — Этого просто не должно быть.
— Что мне передать губернатору? — напомнил о своем присутствии Том.
Доминик задумчиво посмотрел на небо. Еще недавно высокое, по-летнему пронзительно-синее, оно быстро заполнялось низкими грозовыми облаками. Откуда-то издалека донеслись глухие раскаты грома. По-разбойничьи налетевший ветерок подхватил прошлогоднюю листву, закружил ее в причудливом хороводе и так же внезапно утих, оставив после себя свежесть прохлады полуденного леса.
— Передайте ему низкий поклон, — вмешалась Златка и, видя недоумевающий взгляд крепыша, непререкаемым тоном изрекла: — Месье Доминик еще не оправился после операции, и доктор категорически запретил ему какие-либо активные действия.
Том молча кивнул в ответ, взялся за потертую луку и одним движением, не касаясь стремян, взлетел в седло. Уже развернув лошадь, гарцуя на месте, он обернулся и воскликнул:
— Да, едва не забыл! Ваш управляющий, мистер, просил передать, что судно Гарнье прибыло в порт. К вечеру он обещался быть в усадьбе…
Спустя секунду только невесомое облачко пыли осталось на месте ускакавшего всадника. Де Брюэ помрачнел.
— Что-то случилось? — встревожилась девушка.
— Торговля, будь она неладна! — нехотя признался француз. — Жан-Поль хороший партнер, а из меня купец получился никудышный. Не мое это… — огорченно вздохнув, он пояснил: — Пушнины мало в этом году, зима была холодной и добыча упала. Гарнье понадеялся на меня, а я его подвел. И чужие контракты не перекупишь — у всех одинаковая проблема.
— А кроме мехов разве нет других товаров? — удивилась Златка.
— Ром и пушнина — это все, чем богаты колонии, — пожал плечами де Брюэ. — Но ром Жану неинтересен. Его торговые дома — поставщики королевских дворов Европы. Все светские модницы у его ног.
— И он больше ничем не торгует? — продолжала допытываться девушка.
— Диковинки разные возит из Индокитая. На них сейчас большой спрос в Старом Свете. Но у нас их нет. Разве что… — сделав паузу, Доминик невесело усмехнулся, — парочку краснокожих ему продать. Этого добра здесь хватает.
— Значит, диковинки… — задумалась Златка. Мгновенье спустя она радостно хлопнула в ладоши: — Будут ему диковинки. Да такие, что вся Европа на уши встанет.
— Куда встанет? — опешил де Брюэ.
— Не обращайте внимания, — беспечно махнула рукой девушка и тут же деловито осведомилась: — Стекло и краски у вас в усадьбе найдутся?
— Найдутся, — коротко ответил француз и настороженно спросил: — Судя по блеску ваших очаровательных глаз, вскоре я услышу очередную идею?
— Не только услышите, но и увидите, — подтвердила Златка. Оглянувшись по сторонам, она спохватилась: — А куда пропал наш юный друг?
Доминик хмыкнул и молча указал тросточкой в сторону леса. В буйных зарослях в сопровождении курчавого негритенка бродил Костилье, сучковатой палкой раздвигая высокую — по пояс — густую траву. Что-то искал.
— Что он там ищет? — удивилась девушка.
— Дичь подстреленную, — улыбнулся де Брюэ. — Если что-то от нее осталось.
— Я в голову целила, — заметила Златка и неуверенно добавила. — Без ужина не останемся.
Яркая вспышка молнии прочертила быстро темнеющее небо. Упали крупные тяжелые капли летнего дождя. Подхватив девушку под локоток, де Брюэ увлек ее к коляске.
— А Костилье? — напомнила она.
— Вскачь доберется, — торопливо открывая дверцу, пояснил француз. — Надо поторопиться, пока дорогу окончательно не развезло.
Выгон покидали уже под ливнем. Грязные потоки воды заструились по обочинам, местами собираясь в небольшие озерца. Лошади испугано всхрапывали при каждом раскате грома и нервно прядали ушами. Полумрак экипажа изредка озарялся зловещими зигзагами огненной стихии.