И через целую вечность до меня донесся голос:

— Ирина Алексеевна! Вы живы?!

— Живы!

* * *

Помощь пришла. Пусть не так быстро, как хотелось, — порталами пользоваться не рискнули, поэтому генерал Макаров и целительница добирались в экипаже.

Я успела раздеть князя и обтереть его от запекшейся крови, нервно прислушиваясь к прерывистому дыханию, злясь на свою беспомощность, чувствуя в себе силы… Но, как я ни старалась, не смогла призвать свой дар. Раньше мне достаточно было прислушаться к человеку, раствориться в биении его сердца, прожить несколько ударов… И я знала — и чем он болен, и какая помощь требуется.

Сейчас же я не слышала. Я, конечно, могла нащупать пульс, могла догадаться по косвенным признакам, что происходит, но… Как я ни вслушивалась — до шума крови в висках, до тянущего назад гула в затылке… Я не слышала.

— Ирина Алексеевна!

Наконец-то чьи-то голоса внизу. Выскочила навстречу. Чуть не упала — голова сильно кружилась, — но побежала в коридор, чтобы встретиться с сильно постаревшим за эти сутки Семеном Семеновичем. За ним шла немолодая уже женщина в белой одежде целительницы.

Она как-то странно посмотрела на меня, но мне было не до этого.

— Пойдемте скорее! — торопила я.

Мы зашли в спальню.

Андрей выглядел плохо. По всему телу были разбросаны черные точки от полопавшихся сосудов. В себя он тоже не приходил.

Целительница опустилась рядом с ним на кровать, замерла. Я буквально чувствовала ее погружение… Но так же сделать не могла.

— Истощен магически, большая, но не критическая кровопотеря… Небольшой ожог на левой руке…

— У него браслет энергии пеплом осыпался, — пояснила я.

— В остальном… — продолжила целительница, — ничего особенного. Дать выспаться. Хорошо покормить. Можно подпитать энергией. Только слегка, — обратилась она к генералу, — надо дать организму возможность восстановиться самостоятельно.

Семен Семенович радостно закивал.

— Сейчас все сделаем в лучшем виде, Тамара Ильинична.

И он, сосредоточившись, закрыл глаза.

Я облегченно вздохнула.

— Так, теперь вы, — посмотрела на меня целительница. — Что же вы, Ирина Алексеевна, о себе не заботитесь? Оказали помощь Великому князю, так надо же и себя вылечить…

— Я не могу никого лечить, — уже привычно проговорила я. — Дар ушел.

— А как вы кровь остановили? — удивилась целительница.

— У меня в сумке был артефакт — я его использовала.

— Простите, — как-то смутилась целительница. — Не знала. Так… Давление высокое, пульс скачет, левая рука повреждена.

Я вспомнила, как в телепорте, в заполонившей все тьме, меня за запястье схватил Андрей.

— Странно, я и не почувствовала…

— Сейчас я вам помогу. Только расслабьтесь — целительниц тяжело лечить…

— Повторяю, я больше не… — начала я.

Тамара Ильинична раздраженно подняла ладонь вверх.

— Сила в вас бурлит, — улыбнулась она мне. — Никуда она не делась. Вы не потеряли Дар, Ирина Алексеевна, — вы не можете лечить. Почему — я не знаю. Но в остальном я уверена, что не ошиблась. Вы уж поверьте моему опыту, дорогая.

Джанхот. Он

Проснулся в кромешной темноте. Захотелось света — ничего не произошло. Силы не было. По-стариковски, кряхтя, поднялся, вспоминая подробности дня минувшего…

Раздраженно захлопал в ладоши — неяркий свет проник в спальню.

Ирины не было.

Конечно, такой паники, как утром, не случилось — но… птица-сердце чертыхнулась, захлопала крыльями, жалобно пискнув.

Прислушался — по первому этажу кто-то ходил. А еще волшебно пахло жареным мясом.

Стало как-то веселее.

А когда обнаружил ее на кухне, сосредоточенно колдующую над горшочком, остановился. Нежность — глупая, щемящая — затопила пряным ароматом и унесла туда, где нет ничего, кроме счастья рядом с любимой.

— Ира, — позвал он.

Она улыбнулась:

— Как ты себя чувствуешь?

Андрей прислушался к себе:

— Ничего не болит. Выспался. Магии нет. Есть хочу!

— Тамара Ильинична была здесь. Она очень сильная. Единственно… — запнулась Ира.

— Что? Она тебя смотрела?

— Да. Она говорит — со мной все в порядке. Удивилась, почему я тебя сама не вылечила…

— Ты сможешь, — обнял он ее. — Ты будешь лечить.

— Надо накрывать на стол, — высвободилась она. — Ужин готов. Кстати, у тебя из запасов пропитания — только алкоголь! Целый подвал!

— Конечно. Остальное — привезут.

— А знаешь, я за этот год готовить научилась. Вот, — она сделала приглашающий жест рукой. — Пожалуйте, ваше сиятельство!

Он поцеловал ей ручки и заверил, что в еде он абсолютно неприхотлив:

— Вот только всяких морских гадов не люблю…

— И креветок? — спросила его с ужасом Ирина.

— И креветок. Терпеть не могу.

— Ты же у меня в гостях ел и нахваливал, — возмутилась она. — И потом мы с тобой в Мирограде в ресторанчике были — там тоже…

— Я во время Черной войны и перловку нахваливал, особенно если она горячая была, — рассмеялся князь. — Это же не значит, что она вкусная. А уж ради вашего, Ирина Алексеевна, удовольствия…

— Какие жертвы!

— Почему жертвы, — обиделся он. — Я хотел тебя порадовать.

Ира подошла, посмотрела в его глаза, потом сказала очень тихо и серьезно:

— Спасибо.

Он легонько поцеловал ее в макушку:

— Ладно, кормите меня. Согласен на все!

— Сейчас, конечно, — засуетилась она. — Только я не нашла, где скатерти.

— Вот уж чего не знаю — того не знаю.

Скатерть он нашел — подумаешь, поднял дежурных по гарнизону. Они и нашли, у кого спросить. А кто сказал, что служба в Имперской армии, особенно в таких привилегированных частях, как Министерство безопасности Поморья, — это легко?!

Как отужинали — было и правда очень вкусно, — князь Андрей потащил ее в библиотеку.

— Надо убрать со стола, — протестовала она.

— Глупости! Надо идти со мной!

— Нехорошо, Андрей! Надо все отнести хотя бы на кухню — я помою позже.

Вместо ответа он подхватил ее на руки.

— Андрей Николаевич, это тирания! — возмутилась Ирина.

Великий князь Радомиров вдруг тяжело вздохнул. То, что происходит между ними, — это сказочно хорошо. Это просто подарок Небес какой-то… Но вот потом, когда они вернутся в столицу… Как жаль, что работу его Министерства от того, что у него приключилась большая светлая любовь, никто не отменит…