совсем другим. Камилла тогда попросила помочь на кухне, а поскольку у Рябы в этом смысле руки растут не из того места, то все легло на Марину. Хоть всю еду Камилла заказала в ресторане, все равно пришлось крутиться целый вечер.

Сейчас же Марина поразилась тому ощущению подлинности, которое производило жилище Георгия. Чувствовалось, что эта квартира пережила не один век, не одну войну, не одну революцию — и все это оставило на ней только поверхностные, незначительные следы, не затронув сущности. Так на благородном, выразительном лице подлинного аристократа время и переживания оставляют, конечно, морщины, но не лишают его красоты и благородства.

Высокие, пятиметровые потолки, просторный холл с огромной печью в зеленых изразцах, широкий арочный проем, ведущий в гостиную, — так и казалось, что сейчас из соседней комнаты выйдет какой-нибудь статский советник в вицмундире или тургеневская барышня в открытом платье, с веером в руке. Как в кино, в общем.

Впрочем, в следующую секунду волшебное очарование прошло. Марина осознала, что находится в большой, старой, довольно запущенной квартире, давно нуждающейся в ремонте или хотя бы в основательной уборке. В холле было темновато и пыльно, на полу стояли рассыпающиеся стопки книг, какие-то пожелтевшие бумаги, из кухни доносился запах сбежавшего кофе.

— У меня был обыск, — пояснил Георгий, смущенно оглядевшись и увидев квартиру ее глазами. — И я не успел еще прибрать после него… Недавно вернулся… Пройдем в гостиную…

Они вошли в большую светлую комнату. По стенам висели портреты мужчин в мундирах и фраках со стоячими воротничками и дам в нарядных платьях и шляпках, а также старинные гравюры. Старинные застекленные шкафы были заполнены книгами, а между двумя высокими окнами красовалось бюро красного дерева, на котором стояли две китайские вазы с изображениями драконов и цветущих деревьев.

— Как у тебя здесь красиво! — искренне восхитилась Марина. — Но я пришла не на экскурсию…

— Да, ты говорила, что хочешь что-то рассказать… — Георгий опустил глаза и сжал кулаки.

Марина почувствовала его неловкость, скованность и что-то еще трудноуловимое.

— Да, — проговорила она и торопливо достала из кармана флешку. — Ты можешь просмотреть это на компьютере?

— Конечно. — Георгий достал ноутбук, вставил в него флешку, и Марина назвала ему пароль. Он если и удивился такой ее осведомленности, то ничего не сказал.

На экране появились уже знакомые ей кадры: южный, выжженный солнцем городок, потом холмистая равнина, колючие кусты, неровная тряская дорога, раскопки, веснушчатая женщина, стареющий археолог с красивым выразительным лицом и светлыми глазами, так похожими на глаза Георгия…

Георгий оторвался от экрана, повернулся к ней и спросил удивленным, севшим от волнения голосом:

— Откуда это у тебя?

— Это твой дед? — спросила она, вместо того чтобы ответить на вопрос.

— Да, это он. Так откуда у тебя эти кадры?

— Понимаешь, — Марина смущенно опустила глаза, — эта флешка была у Камиллы… я случайно слышала, как она звонила кому-то незадолго до смерти, говорила, что хочет что-то показать. Думаю, она имела в виду именно эту флешку. А потом… потом она ее случайно выронила, а я… подобрала… И не успела отдать, она так быстро убежала…

Марина понимала, что ее ложь шита белыми нитками, но надеялась, что Георгий не станет прижимать ее к стенке, и закончила неуверенным голосом:

— Ну вот… а что было потом, ты знаешь…

— Говоришь, случайно? — Георгий недоверчиво взглянул на нее. — А полиции ты про все это рассказала? Показала им флешку?

— Нет, — призналась Марина. — Я ничего им не сказала. Впрочем, они не особенно и расспра shy;шивали.

— Правильно сделала, — проговорил Георгий негромко. — Ни к чему им знать обо всем этом… Знаешь, в камере я просидел всего два дня, но уже многому научился. Школа жизни… — он криво усмехнулся. — Так вот определенно тебе скажу: чем меньше им рассказывать, тем спокойнее. В лучшем случае тебе просто не верят, а в худшем…

Он вскочил со стула и продолжил:

— Значит, Камилла нашла старые любительские пленки деда и оцифровала их… непонятно только, зачем они ей понадобились! Она никогда ничего не делала просто так!

Георгий несколько минут ходил по комнате взад-вперед, как зверь по клетке, сжимая кулаки и что-то бормоча себе под нос, вдруг остановился, словно принял какое-то решение, и вышел в прихожую. Вытащил из кладовки стремянку, вскарабкался на нее и открыл дверцу антресоли. Оттуда потянуло такой застарелой пылью, что Марина чихнула.

Георгий сунулся головой в пыльную темноту антресоли и пробормотал оттуда:

— Здесь полиция тоже похозяйничала, но они хотя бы поставили коробки на место…

С этими словами он вытащил из глубины какую-то коробку, подал ее Марине, потом еще одну и еще.

Наконец он спустился, открыл коробки и принялся изучать их содержимое.

— Вот здесь — пленки, которые дед снимал в своих экспедициях… выходит, Камилла тайком вытащила их, просмотрела, оцифровала и положила на место… знать бы только, для чего они ей понадобились… А вот тут — дневники деда… он записывал в них все о своих экспедициях, все свои наблюдения и мысли, чтобы потом использовать эти записи для подготовки статей. Значит, здесь должны быть пояснения и к тем кадрам, что на флешке… съемки, судя по всему, относятся к восемьдесят третьему или восемьдесят четвертому году, когда он ездил в Бахрейн, значит, нам нужен дневник за этот период…

Георгий разложил на полу несколько толстых тетрадей в коленкоровых переплетах и начал открывать их одну за другой.

— Вот дневник за семьдесят девятый год, вот за восьмидесятый… — бормотал он, перебирая тетради, — вот восемьдесят первый… восемьдесят второй… и все, дальше ничего нет!

— Может быть, эти дневники в другой коробке?

Георгий проверил остальные коробки и разочарованно развел руками:

— Нет, больше ничего…

— А он точно вел дневники в те годы?

— Конечно! Он вел их всю жизнь, с чего бы вдруг перестал?

— Тогда получается, что их кто-то взял… — протянула Марина.

— Ты имеешь в виду Камиллу? — проговорил Георгий, быстро взглянув на нее.

— Ну да, кто же, кроме нее… вряд ли полиция заинтересовалась дневниками твоего деда!

— Вряд ли, — согласился Георгий. — Хотя на Камиллу это тоже не похоже. Она… в общем, она и моей-то работой не слишком интересовалась, а уж про деда ничего и слышать не хотела. Все это, говорила, прошлый век, жизнь давно изменилась, кому нужны эти бумажки? Пару раз мы крупно поговорили на эту тему. Я, конечно, обещал все разобрать, в порядок привести, да все руки не доходили…

Марина представила, как Камилла стоит вот тут, уперев руки в боки, и орет, что ей все надоело, что от бумаг в квартире не