Поля, леса, реки и города Эстонии, Латвии и Литвы были изучены в Генштабе досконально. Там знали пропускную способность дорожной сети, несущие способности всех мостов, наиболее удобные места для переправ, если эти мосты будут разрушены. С точностью до сотни человек был известен мобилизационный потенциал прибалтийских сателлитов США, а на офицеров местных армий, вплоть до командиров взводов, имелись довольно подробные досье. Не было никаких оснований считать, что местные вооруженные формирования способны представлять частям Российской армии хоть какую-то помеху. Предполагалось, что остатки прибалтийских армий после первых же боестолкновений частично рассеются в лесных массивах, частично займут оборонительные позиции в городах. И то, и другое фактически выключало их из активного противодействия – города обходились, а партизанские действия могли нанести заметный ущерб только в случае длительной кампании.

Иначе дело обстояло с их хозяевами, первое боевое соприкосновение с которыми должно было состояться в момент от «Ч+50» до «Ч+55» где-то в центральной Литве. Американский 1-й армейский корпус во всех смыслах был крепким орешком. Прорыв его устойчивой обороны требовал многих дней тщательной подготовки, которых не было. Единственным шансом прийти на помощь Калининграду до того, как его захватят силы коалиции, было опрокидывание его подразделений с ходу, во встречном бою. Шансы на это, несмотря на имеющееся превосходство в силах, были очень и очень малы.

Кратко обрисовав все эти проблемы на коллегии Генерального штаба, где сегодня присутствовал и Верховный главнокомандующий, Семенов сделал паузу, перед тем как продолжить.

– У американцев в Литве есть одно крайне уязвимое место, – сообщил он присутствующим, – вот оно. – Острие указки уткнулось в район границы между Польшей и Литвой, описало там окружность и замерло.

– Между Калининградской областью и территорией Белоруссии здесь всего семьдесят километров, – сказал начальник Генштаба. – Через это бутылочное горлышко им придется протолкнуть все подразделения корпуса. А затем снабжать его всем необходимым. Других путей нет: воздушный мост устроить невозможно, а с моря мы прикрыты.

Он слегка качнул указкой в сторону командующего ВМФ. Тот в ответ коротко кивнул. Не далее как вчера он представил план действий Балтфлота в угрожаемый период. Пусть Балтийский флот и уступал ВМС противника, причем многократно, но пустить им кровь путем массированных минных постановок, часть из которых должна была выставляться скрытно еще в мирное время, он был вполне способен. Любые минные заграждения можно преодолеть, но для этого нужно куда больше времени, чем для их выставления, и в краткосрочной кампании снабжение американских войск морским путем становилось невозможным. По внутренним водным путям на Балтику перебрасывались дополнительные подводные лодки.

– Мы, конечно, задействуем все возможные силы, чтобы это горлышко перекрыть, – продолжил Семенов, – для этого у нас есть масса возможностей: установки дистанционного минирования, плотности артиллерийских средств, авиация, удары ОТР в конце концов… Но этого недостаточно. Уже сейчас, как сообщает разведка, американцы концентрируют в районе польско-литовской границы до половины всех зенитных средств, которыми располагает их группировка. Можно быть уверенным, что все корпусные средства усиления они используют, чтобы протолкнуть через границу боевые части. Предварительный анализ показывает, что это им, скорее всего, удастся. Что последует дальше – вы все прекрасно знаете. Американскому корпусу не составит большого труда притормозить наши войска где-нибудь здесь. – Он ткнул указкой куда-то в центр Литвы. – А для нас промедление подобно смерти. Единственный шанс на победу заключается для нас в движении. Сумеем сохранить темп наступления, опрокидывая все препятствия с ходу, – мы победили. Если не сумеем, то теряем сначала Калининград, а потом, когда американцы «прогрызут» объединенную систему ПВО, и всю ударную группировку. Нам необходимо каким-то образом «размягчить» здесь американские части до момента столкновения с ними. Нанести им потери, сорвать график движения, заставить преждевременно развернуться в боевые порядки. Обычно такие задачи выполняют подопечные Дмитрия Михайловича. – Он махнул указкой в сторону поднявшегося с места главкома ВДВ Полевого. – Думаю, что будет правильно не изобретать велосипед, а просто использовать их по назначению. Продолжайте, товарищ генерал-лейтенант.

Военные, еще и в присутствии старших по должности, являют собой эталон дисциплины, но по залу пронеслось нечто вроде неощутимого ветерка. Это было удивление. Воздушно-десантные войска времен СССР были уникальным боевым инструментом. Теоретически они способны были развернуться в любом регионе мира, если бы этого потребовали интересы страны, а в военное время их задачей являлась высадка в глубине обороны противника для захвата и уничтожения важных объектов. Лозунг «Никто, кроме нас!» был сутью воздушного десанта, и по праву. Десантники защищали интересы советской страны в Праге. Брали штурмом дворец Амина в Кабуле и охотились на идущие из Пакистана душманские караваны. Грудью вставали между враждующими сторонами в многочисленных национальных конфликтах. Поливаемые бандитским свинцом с фронта и оголтелой ложью с телеэкранов далеко в тылу, противостояли бандитам в Чечне. Участвовали в многочисленных миротворческих операциях. Делом доказав свой высочайший профессионализм и подтвердив право называться резервом Генерального штаба и Верховного главнокомандующего, воздушно-десантные войска тем не менее ни разу не совершали того, для чего вроде бы и были предназначены, – массового десантирования в тыл противника. В военной среде зародилось и окрепло ощущение, что это невозможно в принципе, что развитие военной техники позволит врагу уничтожить транспортные самолеты с десантом задолго до того, как они приблизятся к зоне высадки. Периодически предпринимались попытки ликвидировать ВДВ путем переформирования их в десантно-штурмовые соединения и передачи под контроль сухопутных войск. В том, что этого до сих пор удалось избежать, была заслуга и нынешнего главкома.

– Понимаю, – сказал Полевой, беря указку из рук начальника Генштаба и подходя к карте, – что вас всех сейчас мучает вопрос: как мы собираемся проводить воздушно-десантную операцию, если авиация противника значительно сильнее нашей?

– Меня, кстати, тоже, – сообщил Рогов. – Надеюсь, вы не оставите Главковерха в неведении?

– Конечно нет, – заверил его Полевой. – Не оставим. Дело в том, что значительная часть территории Литвы простреливается огнем дальнобойных систем ПВО. Над границей Польши и Литвы на всем ее протяжении и дальше на север вплоть до Каунаса имеется фактически двойное перекрытие зон поражения. «Фавориты» бьют на полторы сотни километров, а «Триумфы» – еще дальше. Исходя из этого, мы наметили район высадки здесь, – указал он чуть севернее Каунаса. – При этом нам не придется выходить из зоны ответственности своей ПВО и любые меры, которые могут применить против нас американцы, будут серьезно затруднены.

– А какие силы вы собираетесь высаживать?

– Первоначально мы планировали к высадке полный состав 98-й воздушно-десантной дивизии плюс кое-какие средства усиления. Однако оказалось, что транспортных мощностей, которые могут предоставить нам ВВС, категорически недостаточно для того, чтобы поднять все, что нам нужно, за один вылет. Позволить же себе роскошь высаживаться в два приема мы не можем: наглость должна иметь границы, и этот риск уже не оправдан. Так что мы планируем выброску четырех парашютно-десантных батальонов в первом эшелоне, в том числе двух – с техникой. Их непосредственной задачей будет захват международного аэропорта Каунаса и обеспечение высадки там второго эшелона десанта: артиллерии и дивизионных средств усиления. Второй эшелон к этому моменту будет уже в воздухе – он десантируется на захваченный аэродром посадочным способом. С момента получения приказа на это потребуется около четырех часов. Далее наступает второй этап операции – захват Каунаса, который на этом ТВД является узловым пунктом.