* * *

Через полдня после отплытия из Дадица Лозан подошел к Ножу и Корди, стоящим на носу.

— Ребята, вы не заметили там, в городе, таких смуглых карликов? Вроде бы следили за нами.

Корди кивнул. Нож утвердительно хрюкнул.

— А то я боялся, что у меня просто воображение разыгралось. А может, и хотел, чтоб так оно и оказалось. Вы никого из них не узнали?

Корди покачал головой.

— Нет, — сказал Нож.

— Да вам, ребята, и челюстью шевельнуть лень!

— Лозан, ну откуда им знать, за кем следить? Кто бы они там ни были. Единственный, кто знает, куда мы направились, это Прабриндрах Драх, и даже он не знает, зачем.

Лозан хотел было что-то ответить, однако решил прежде поразмыслить.

— А Хозяева Теней? — сказал он через минуту. — Они могли как-нибудь прознать…

— Ага. Эти — могли.

— По-вашему, они могут нам помешать?

— А ты бы на их месте что сделал?

— Да. Пойду-ка вздрючу этого Копченого. Копченый вполне мог оказаться крапленой картой. Он заявлял, что Хозяева Теней не знают о нем ничего, а если и знают, то не могут верно оценить его компетенции.

Они с Радишей удобно расположились в тени и наблюдали за течением воды. Да, на реку стоило полюбоваться, с этим Лозан был согласен. Даже здесь она была в добрых полмили шириной.

— Копченый! Дружище! Кажется, у нас возникли трудности.

Колдун прекратил жевать какую-то жвачку, которую с утра не выпускал изо рта, и, сузив глаза, посмотрел на Лозана. Такой стиль общения ему не нравился.

— В Дадице за нами следили маленькие — вот такие примерно — смуглые людишки, тощие и сморщенные. Я спрашивал Корди с Ножом; они тоже заметили.

Копченый перевел взгляд на женщину. Та посмотрела на Лозана.

— Вы по пути на юг не нажили себе врагов?

— Ну нет. — Лозан рассмеялся. — Нет у меня никаких таких врагов. Между Белой Розой и Таглиосом такие люди не живут. Я вообще подобных никогда не видел. Сдается мне, не я их интересовал.

Она перевела взгляд на Копченого:

— Ты заметил?

— Нет. Но я и не присматривался. Думал, нужды нет.

— Э-э, Копченый, всегда ко всему надо присматриваться, — возразил Лозан. — Таков наш старый и, в основном, недружественный мир. Когда ты в пути, лучше ни на минуту глаз не смыкать. Тут, понимаешь ли, плохие парни водиться могут. Веришь ли, нет ли, но не всем же быть такими вежливыми, как ваши таглиосцы.

Лебедь вернулся на нос.

— Этот болван колдун даже не заметил ничего. Мозги у него в сало превратились…

Нож вытащил тесак и оселок и принялся за работу.

— Лучше уж наточить. Еще снова затупиться успеет, пока этот старый хрен проснется и увидит, что на нас напали.

От Второго Порога их отделяли три сотни миль неровно петляющей меж темных, мрачных холмов реки. Сами по себе места не располагали к долгим остановкам. С правого берега над рекой возвышались развалины Чон Делора, напомнившие Лозану кучу старых черепов. Со времен падения Болибога вдоль правого берега не плавал никто. И даже звери избегали этих мест.

На холмах по левому берегу располагались руины Тройственного Союза трех городов: Нечета, Случая и Лишка. По дороге на юг Корди слыхал, что эти города принесли себя в жертву ради победы над Болибогом.

Теперь же люди обитали лишь на узкой полоске обок с Порогом, в городе из одной десятимильной улицы, и постоянно опасались призраков погибших в ту войну. Свой причудливый городок они назвали Идоном, а сами являли собою редчайшую коллекцию самых разных людских вывертов. Путники не останавливались в Идоне дольше совсем уж необходимого срока, так же, в общем, как и многие постоянные граждане города.

По пути через город Лозан, делая вид, что глазеет на местные странности, заметил шныряющих повсюду смуглых карликов.

— Эй, Копченый! Ублюдок ты наш востроглазый… Теперь видишь?

— Что?

— Да не видит он ничего, — сказал Нож. — Пожалуй, одного режика мне не хватит.

— Старичок, обрати внимание. Они же — всюду, словно тараканы.

На самом деле Лозан заметил всего восьмерых или девятерых, но и этого было достаточно. Особенно если за ними стоят Хозяева Теней.

А за этими карликами явно кто-то стоял. Это стало совершенно очевидно вскоре после того, как Радиша нашла лодку для плавания к Трешу и Третьему Порогу.

Стоило им миновать излучину, где река текла через земли, не затронутые войной между Тройственным Союзом и Чон Делором, как откуда ни возьмись появились две быстрые лодки, наполненные смуглыми карликами. Те работали веслами, словно на гонках, первым призом которых являлось бессмертие.

Команда, нанятая Радишей, секунд за двадцать сообразила, что встревать в драку не стоит, и попрыгала за борт, направившись затем к ближайшей отмели.

— Ну, теперь-то видишь, Копченый? — спросил Лозан, готовясь принять бой. — Надеюсь, ты хоть вполовину такой хороший колдун, каким себя мнишь.

Каждая лодка несла по крайней мере два десятка смуглых.

Челюсть Копченого заработала быстрее. Он чавкал своей жвачкой и ничего не предпринимал, пока лодки не поравнялись с ним. Тогда он протянул руки к одной из них, смежил веки и шевельнул пальцами.

Гвозди и клинья, скреплявшие лодку, так и брызнули во все стороны. Смуглые завопили. Большая их часть явно не имела никакого понятия о плавании.

Копченый перевел дух и обернулся к другой лодке. Та уже поворачивала к берегу.

Копченый развалил на части и ее, одарил Лозана мрачным взглядом и вернулся на свое сиденье в тени паруса. После этого случая он сладко улыбался всякий раз, как слышал воркотню Лозана по поводу тяжести матросской работы.

— Ладно, — ворчал про себя Лозан. — Теперь мы хоть знаем, что он настоящий колдун.

* * *

Положение дел в Треше оказалось именно таким, как предсказывал Лозан. Дальше к северу река была перекрыта. Пиратами. И Радиша не нашла никого, согласного рискнуть, отправившись в долгое плавание до Джии-Зле, где она намеревалась ждать. Все ее посулы никого не привлекли. Даже ее спутников, когда она пыталась подбить на угон лодки.

Она пришла в бешенство. Можно было подумать, что своды мира обрушатся, если она не попадет в Джии-Зле.

Но тем не менее в Джии-Зле она не попала.

На несколько месяцев они застряли в Треше, прячась от смуглых карликов и внимая слухам о том, что купцы из Джии-Зле отчаялись достаточно, чтобы хоть что-то предпринять против речных пиратов. Треш превратился в угрюмое змеиное гнездо. Без торговли с северными землями городу грозило увядание. Но все надежды на прорыв блокады северянами выглядели абсурдно. Все, кто пробовал, погибали.