Я потребовала у мужа объяснений, и он не стал отпираться. Дело оказалось в следующем: Хилари Хальт дружил с моим дядей и, узнав о готовящемся бракосочетании, вызвал Эрика к себе и потребовал отказаться от женитьбы на мне. В противном случае он обещал рассказать моим родственникам о неблаговидном поведении Дюрана, в том числе о его пьянстве и карточном шулерстве. Эрик заверил его, что сделает все, как тот требует, но тем же вечером пришел в контору Хальта и застрелил его. Свидетелем преступления случайно оказался портье, который и прислал моему мужу письмо, требуя денег за молчание…

– Ваш муж когда-нибудь упоминал о бархатных туфлях? – перебил ее Чан.

– Да, он называл их уликой. Я заявила Эрику о намерении уйти от него, на что он пообещал убить и меня. Я ни на секунду не усомнилась, что он способен на такой поступок, – он жестокий человек со злым сердцем.

Во время вечернего пикника, накануне которого мы поссорились и Эрик в очередной раз избил меня, я случайно услышала, что полковник Бетхем на следующее утро покидает Индию. Я попросила его о помощи, и он предоставил мне место в своем караване. Наше путешествие длилось восемь месяцев. Я будто попала в сказку: пустыня, верблюды, песчаные бури… Разумеется, я никому не рассказывала об этом. Полковника могли обвинить в том, что он увез чужую жену, и это отразилось бы на его карьере, не говоря о погубленной репутации.

Эрику я отправила письмо и сообщила, что ему не следует меня разыскивать хотя бы в интересах собственного благополучия. Я начала новую жизнь. Сначала я продала все, что имела, затем устроилась на работу. В Ницце я вышла на сцену под именем Мари Лентем. Все было гладко, пока однажды я не обнаружила, что за мной следят. Как выяснилось впоследствии, сэр Фредерикс понял, что убийство Хилари Хальта каким-то образом связано с моим исчезновением. Мистер Брук попросил меня о встрече, но я ее проигнорировала. Затем я поселилась в Нью-Йорке и встретила Эллен Топпер-Брок, свою старую девонширскую знакомую. С ее помощью я получила место лифтерши. Я думала, что все неприятности позади, но, оказывается, сэр Фредерикс все эти годы не упускал меня из виду и снова появился на моем горизонте.

Майор Дюран в ярости вскочил и завопил:

– Да, стерва, теперь ты от меня отделалась, как и хотела! Да еще и своего любовника выгородила! Жалко, что я и его не пристрелил!

– Успокойтесь, подозреваемый, – потребовал капитан. – Так, значит, вы признаете себя виновным в убийстве Фредерикса Брука?

– Да, тысячу раз да! Этот дьявол пятнадцать лет шел по моим следам! Он превратил мою жизнь в ад! Я сам себе был не рад и несколько раз пытался застрелиться. А потом подумал: пусть лучше он умрет.

– А для чего вам понадобились бархатные туфли? – тихо спросил Чарли Чан.

– Туфли я заметил, уже застрелив своего злейшего врага. Когда-то они служили уликой в деле об убийстве Хальта, и я не мог допустить, чтобы они стали напоминанием о том преступлении, поэтому стащил их с ног мертвеца и спрятал. Да, я сделал это и готов понести ответственность. Только по-вашему никогда не будет. Слышите, никогда!

С этими словами он вскочил, одним прыжком пересек комнату и, с нечеловеческой силой вышибив стекло, вылетел из окна двадцатого этажа.

– Там пожарная лестница! – завопил Фланер. – Хватайте его скорее! Он наверняка зацепился за нее.

Вместе с инспектором Даффом и Чарли Чаном Фланер выскочил из здания, но хватать было уже некого. Внизу, на асфальте, в свете уличного фонаря алело и растекалось громадное влажное пятно. Вокруг уже начинали собираться любопытные.

Джил Морроу слышала крики с улицы и догадывалась, что произошло, но от усталости и нервного напряжения в голове у нее шумело, мысли путались, и она даже не могла заставить себя подойти к окну. Когда мужчины вернулись, она невпопад спросила:

– Ему ведь не удалось сбежать?

– К сожалению, удалось, – посетовал Фланер. – Еще как удалось! Он сбежал туда, где можно не бояться правосудия.

Вскоре капитан уехал куда-то, взявшись подвезти дам, и мужчины в квартире разговорились.

– Смерть Дюрана оказалась благороднее его жизни, – печально заметил полковник Бетхем.

– Да, пожалуй, – согласился инспектор Дафф. – Жаль, полковник, что вы, зная так много важного, не помогали следствию. Вы ведь беседовали с миссис Дюран в день званого ужина у мистера Кирка?

– Да, я обрадовался, увидев ее через столько лет живой и здоровой.

– А зачем вы отослали Ли Гуна?

– Ева просила меня об этом. Ей стало известно, что сэр Фредерикс проявляет к китайцу повышенный интерес.

– И вы решили, что имеете право скрыть от полиции факты, касающиеся убийства Хилари Хальта?

– К сожалению, у меня не было другого выхода. Путешествуя с Евой, я понял, что рядом со мной добрая и чуткая женщина. Я прикипел к ней сердцем, она отвечала мне взаимностью. Если бы я донес полиции на ее супруга, все решили бы, что я просто убрал с дороги соперника. К чему мне такая репутация? И потом, ловить преступников – не мое дело. На это существует полиция. В конце концов она вышла на след убийцы, и он понес ответственность за содеянное. При чем тут я?

– Должен сказать, у вас весьма своеобразное понятие о чести, – усмехнулся Дафф. – В любом случае счастья вам и новых удачных экспедиций.

– Спасибо, – кивнул полковник. – Поверьте, я рад, что преступление раскрыто. Мои поздравления, сержант, – обратился он к Чарли. – Вы отлично поработали!

После ухода Бетхема инспектор хотел передать китайцу бумаги сэра Фредерикса, но Чарли Чан неожиданно отказался.

– Мое любопытство растаяло подобно снегу под лучами солнца. Теперь я знаю, что находится по ту сторону занавеса, о котором тогда говорил сэр Фредерикс, и в данный момент я более чем доволен.

– Самое интересное, – произнес инспектор, будто не слыша собеседника, – что, согласно этим запискам, портье, который шантажировал Дюрана, умер раньше, чем сэр Фредерикс вышел на его след. Ева Дюран оставалась единственным свидетелем убийства Хальта. – Уже попрощавшись, инспектор Дафф добавил: – Вы молодец, сержант Чан. Хотел бы подружиться с таким человеком. Приезжайте как-нибудь к нам в Лондон, буду рад.

– Я ведь в отпуске, – рассмеялся Чарли Чан. – А теперь уже пора на работу. Нескоро, наверное, увижу гостеприимную Европу.

После ухода Даффа Чан пошел укладывать вещи. Барри Кирк несколько раз пытался уговорить его погостить хотя бы еще несколько дней.

– Нет, – сказал Чан. – Мне пора.

Вечерние газеты вышли с сенсационной статьей Билла Рэнкина. Она заняла целую полосу, и о разоблачении Дюрана заговорил весь город.

В среду утром Кирк появился на пороге кабинета Джил Морроу с огромным букетом роз.

– Как это понимать? – удивилась девушка.