моя, пусть неожиданная, атака? Она же здесь в блин закатает. Свидетелей нет, поэтому плевать на рейтинг. И ещё, девушка смогла бы доказать, что я сам на неё напал. Но самое важное, при любом раскладе мои цели не будут достигнуты. Значит, необходимо отбросить подобные мысли.

Центурион всё же, мля.

— И может это к лучшему. Так как даже я не понимаю, что у тебя с головой творится! Такое ощущение там полный бардак! — продолжила монолог.

— Чужая душа — всегда потемки! — ответил цитатой. Чем, видимо, окончательно выбесил Ирию, меня даже обдало её дикими эмоциями — ярость, злость, какая-то обреченность и безнадежность ощущались сквозь едва-едва проявляющуюся истеричность речи:

— Потемки?! Ты идиота кусок! Сначала убивать низших и высшего! А потом взять и тупо отказаться от покровительства того, кто хотя бы как-то прикрыл, спас тебя! Да, да, это Фёдор! Пламенный, мать его! И в распадке, — порывисто кивнула куда-то назад, — ситуация была другая. Абсолютно! Поэтому я тебе рекомендовала отказаться от ученичества, принять мое предложение и как сыр в масле кататься. Как котик был бы! Всё бы гладили, ласкали, лелеяли… — интересно, какая участь мне была уготована? Но это уже не особо важно. — Но там ты гордо жопой вертел! Свободная личность, индивидуальность… — заявляла так, словно сейчас я что-то у них просил. И последние слова, будто выплюнула, причем целилась слюной мне в лицо.

Ну-ну. Посмотрим ещё, кто вперёд на Луну отправится. Гробовщики и могильщики. Злость наконец-то взяла реванш и стала безжалостно давить всякие тревоги, сомнения и прочую деструктивную дрянь и хрень. И холод по позвоночнику, и между висков мороз. Стужа. Лютая стужа. Именно она позволила окончательно успокоиться, и слушать внимательно девушку, не пытаясь перебивать. До этого желание было дикое, с трудом его стопорил.

— Затем ещё и превзошел все мои ожидания! Все! Выполнить учительскую работу, загрести мешок сопутствующих проблем. Смертельных для тебя, а после гордо послать мага на три буквы! Помахать ручкой! Федя, досвидос! Это настолько круто, насколько и дебильно! Ты это понимаешь?! Да… Мои чаяния… Ожидания… — а это к чему? Ведет себя… непонятно как ведет, логика для меня не просматривалась из-за незнания основного — зачем я им был нужен, — В общем, скажу так, если тебе на всё плевать, но главное на свою жизнь и душу, то мне моя ещё как-то дорога, знаешь ли! Я и так всё сделала, чтобы хоть как-то помочь. Но прыгнувшего с небоскреба головой вниз не поймаешь… Лететь вместе с ним? Дур вокруг нет, может кто-то из новеньких и найдется. И то почувствуют! Вот скажи, кому ты что-то хочешь доказать? — задала вопрос, но ответ ей был не нужен, так как продолжала без остановки говорить: — Ну, хорошо, ты — черный. Понял, ты черный! Но зачем?! Или просто кураж поймать? Адреналиновая жажда? Теперь глотать замучишься этот долбанный адреналин! Нигде тебе не будет покоя, нигде не найдется безопасного места. Даже в Норд-Сити, особенно в Норд-Сити! Спи, раз идиот, всегда в полглаза!

Говорить, пытаться намекнуть, мол, это не я Фёдора послал, а он меня, не видел смысла, да и не мог согласно «заветам». Но такие сильные чувства на ровном месте… Непонятно почему. Вспомнилась и первая пощечина, как и вырванные крылья дьяволиц. По словам Вилли, из-за меня. Вот тут нужно уточнять, узнавать реальную подоплеку, делить на десять. Мало ли, что они там пьяные придумали.

— Помни, я от долгов не отказываюсь. Должна — отдам! И сторицей. Как и об услуге. Но! — подняла вверх указательный палец, видимо, пытаясь таким способом добавить весомость словам, — Без особой, без крайней причины ко мне не приближайся! Близко не подходи! И раз сейчас помощь не требуется, то у меня дела. И мне рядом с тобой страшно. Понимаешь ты, мне за долгие годы впервые стало страшно! Потому что, захотят ударить по тебе, будут бить по всем, всем знакомым, близким! Всем, кто рядом! И бить будут так — мало никому не покажется. Улыбнешься девке в кафе, а ей затем кишки выпустят! Специально, чтобы ты видел. Вспомни про жену Фёдора, её судьбу! И всегда помни. Так что, лучше, Стаф, не приближайся!

Замолчала.

— И, знаешь… Уже думаю, что всё вокруг дерьмо из-за тебя! Абсолютно всё! Была пусть и не спокойная, но налаженная жизнь. Предельно ясная, четкая. Теперь же такой кавардак! Даже долбанный Долг возник на равном месте. Опять ты причина! Вряд ли Амина… — здесь она оборвала фразу. — Я даже думаю, что все неприятности с этой локой у нас из-за тебя. Два выхода в экстерналку — два состава дерь…

— У тебя есть диагност? — перебил я. Доказывать что-то? Увольте. Да и призывать к разуму, логике не получилось бы, даже желай обратного.

— И? — взвилась та.

— Проверься, — говорил спокойно, размеренно, — Последнее время смертельно опасные проклятия многих поражают, уточню, имеющих отношение к Максу и Нени. «Отложенная смерть» зачастую фигурирует. Кровь я тебе дал. Примешь, если потребуется. Давай до свидания, может и встретимся, — показал пальцем на выход, — а ты торопишься.

— Сука! — может в мой адрес, а может просто от переполнявших эмоций, ругнулась девушка и выскочила, как ошпаренная из палатки.

— Пока-пока, — тихо вслед произнес я, выходя следом под дождь. И выбивая из пачки сигарету.

Ирия, едва не врезавшись в Никодима, который заходил под купол, наградила видимо его тоже чем-то нелестным, не расслышал, учитывая вмиг покрасневшую рожу наставника.

Нет мне старому покоя, учитывая, что за учителем, как цыплята за наседкой, толпились одногруппники. Но сюда у них доступа не имелось. Точно, оружие и доспехи. Сам же говорил, что согласен продавать.

Решить по-быстрому и этот вопрос. Успеть принять душ, поесть… приготовлю мясо паучар, вкусное, сочное, и на работу. Ещё и к Билли Бомсу сбегать? Нет, завтра, после знакомства с альфердовскими закромами. Скорее бы уже. И, главное, не думать.

Но в целом… Понял я девчулю. Страх. Именно страх порождал сильные эмоции. У меня же отчего-то стало просыпаться некое презрение — людей миллионы, да можно все эти Планы втоптать в грязь, превратить в пепел. Тут же прокаченные бойцы, звери, повелевающие стихиями, при одном упоминании вздрагивали. Нет взять и сделать так, чтобы отродья тряслись от ужаса, забившись в темные углы, забыв не только про какую-то месть, а мечтая только